— Ну посмотрим, — скептично сказала она мне вслед.
Я же ушла в дальнюю комнату на втором уровне, воровато вытащила сотовый, набрала Корабельниковский номер и зашептала:
— Витенька, что там с Мультиком? Выпустили?
Витька был не в духе и оттого проболтался.
— Чего? — рявкнул он. — А с чего бы ее выпускать?
— Вот здрассьте! — растерялась я. — Но ведь я же нашла вам убийцу вместо нее!
— С чего это ты так решила?
— То ведь Юля муженька-то пристукнула…
— Про муженька — это еще надо доказать, темнота ты беспросветная. Слышала такое слово — презумпция невиновности?
— Слышала, — медленно, закипая гневом сказала я. Вот гад! Я тут расслабилась, считаю, что дело сделано, а он мне про презумпцию невиновности чешет!!!
— Вот то-то же! — довольно ответил Витька. — При этом учти, что если муженька ей, допустим, было за что убивать, то зачем убивать Олега? Мотива нет!
— А ты откуда знаешь что нет? Может она спала и видела, как его пристукнуть?
— Слушай, Потемкина, давай так, — непререкаемым тоном сказал Витька. — Сиди, пиши книжку и детей воспитывай — у тебя их сейчас целый детский сад, только успевай поворачиваться. А мы уж тут как — нибудь сами, ясно?
— Ясно! — хреновым голосом ответила я.
Если бы Корабельников взял себе труд задуматься — он бы понял, что ни черта мне не ясно, и я с ним категорически не согласна.
— Ну вот и ладненько, — обрадовался он.
— Стой! — быстро сказала я, пока он не бросил трубку.
— Ну? — нетерпеливо отозвался он.
— Что там насчет настенькиного денди?
— Ох, блин, не дашь ты мне помереть спокойно, — застонал он.
— Мне Настя уже плешь проела, и я ей его пообещала сегодня доставить! — рявкнула я.
— Так ты сначала думай, потом обещай! — ответил он в тон.
— Вить, давай не будем ругаться, а? — жалобно сказала я. — Ну что тебе, трудно?
— Ладно, — нормальным голосом сказал он. — Подгребай через часок.
— Хорошо, — обрадовалась я, нажала на кнопку отбоя и пошла искать народ.
Настенька в детской вовсю занималась Димочкой, пела ему песенки, а в кресле у стены сидел Серега и присматривал за ними. Как ни странно, за эту неделю, что я выпала из мира живых — они без меня не умерли. Все были сыты, здоровы и веселы.
— Серега, я за настенькиным денди поехала, ты тут присмотришь за детишками, ладно?
Парень кивнул, а Настя закричала:
— Я с вами!
— Тихо ты, ребенка напугаешь! — зашипела я, кинув взгляд на Димочку. Тот и ухом не повел.
— Ой! — она виновато посмотрела на меня и тихо сказала:
— Я больше не буду.
— Надеюсь, — кивнула я. — Раз хотела братика, так уж будь добра не шуметь при нем!
— Я не буду! — клятвенно заверила она. — А вы меня возьмете?
— Слушай, посиди лучше дома, — вздохнула я.
Еще по ментовкам я ребенка не таскала.
— Ну пожалуйста! — умоляюще сложила она ручонки на груди.
Я с сомнением посмотрела на нее.
— Пол подмету дома, посуду вымою, — прошептала Настя, изо всех сил сдерживая махом появившиеся слезы.
— Ну ладно, — сдалась я. — Одевайся!
Она тут же перестала кукситься и галопом ускакала в детскую.
— Послушай, — спросил Серега, с сомнением глядя на младенца. — С Катериной-то я один уже оставался, а вот младенец полностью на мне — это впервые. Что с этим чудом делать? Он же махонький, я к нему прикоснуться-то боюсь, вдруг чего не то сделаю.
— Эх, Серега, — вздохнула я. — И ты меня об этом спрашиваешь?
— А кого?
— Истина в том, что я знаю о младенцах ровно столько, сколько и ты, — грустно сказала я.
— И чего делать будем? — нахмурился он.
— Да черт его знает, — пожала я плечами. — В принципе, Димке сейчас надо немного — ласку, сухой подгузник и бутылочку с молоком. Молоко должно быть слегка теплое — точно знаю.
— Так это нетрудно, — пожал он плечами.
— Ну, тогда вперед! — я походя взлохматила ему волосы на макушке и ушла переодеваться.
В ментовке Настенька меня подвела под монастырь.
Кто бы сомневался в этом!
А дело было так. Только мы стали подходить к парадному крыльцу, на котором как на грех курили штук семь милиционеров, как мой ребеночек чистым и звонким голосом сообщил:
— Ой, смотрите, сколько ментов — козлов!
Я внутренне обмерла. Дяденьки милиционеры дружно повернулись в нашу сторону, смерили именно меня, а не ее, очень хреновыми взорами и угрожающе рявкнули:
— ЧЕГО????
— Простите, — забормотала я, пытаясь протиснуться сквозь них к дверям, — простите ради бога, она у меня с отклонениями, Бог ума не дал, бывает, знаете ли…
— А чего такого? — недоуменно спросил ребенок.
— Деточка, а кто тебя таким словам научил, а? — рявкнул усатый мент.
— Мама, — пискнула она и спряталась за меня.
— Ну-ка, гражданочка, — надвинулись они на меня.
— Я не ее мама, — вякнула я и быстренько шмыгнула за дверь.
Потом, когда мы шли по коридорам, я злобно шипела:
— Ты чего, с ума сошла??? Дяденьки менты — самые лучшие люди на свете, и никакие они не козлы! Что за дискриминация по профессиональному признаку, черт возьми! Вот пристукнут тебя маньяк в подворотне — что думаешь, врач или актер это будет расследовать? Шиш!
— А где мама? — внезапно спросила притихшая Настя.
— В Караганде! — буркнула я.
— А она еще не вернулась? — посмотрело на меня дитя несчастными глазами.
— Нет конечно!
— А что она там делает, — не отставала она.
— Денежки зарабатывает, — ласково сказала я.
Настя тут же повеселела и принялась размышлять вслух:
— Хорошо тогда. Вот приедет, надо будет у нее десять мороженок и новый мобильник выпросить, старый я потеряла!
— А губозакаточную машинку тебе не надо? — недовольно покосилась я на нее.
Не, ну что за детушки пошли, а? Я в детстве что такое подарки и обновки практически не знала, и ничего, человеком выросла, что бы там не говорилось про обделенное детство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81