Я бросила машину в его сторону, страстно желая смять его, почувствовать глухой удар о бок дорогущего лексуса, смягченный прослойкой в виде его тела.— Мама! — протяжно закричала Маруська у меня над ухом.Неимоверным усилием воли я в последний момент затормозила, буквально в нескольких сантиметрах от него, и застыла, в ненависти наблюдая за своим убийцей.«Не пори горячку, — холодно велел внутренний голос, — на дворе полно народа, которые тут же стали бы свидетелями, если ты б его раздавила, никакой адвокат не поможет. Загремишь на нары, как пить дать загремишь». Я с ненавистью наблюдала, как Ворон выкидывает длинное поджарое тело из слишком узкой щели меж нашими машинами. Когда он выбрался, я, уже почти спокойная, вышла из своей бэмки и от души залепила ему пощечину, так, что его голова мотнулась в сторону.— Ты чего?— ошеломленно пробормотал он.«Тварь, убийца, недоносок, motherfucker, bloody bastard, merde», — билось у меня в голове.«Вот и умница, за это точно не посадят, — одобрил внутренний голос, — а сейчас — руки в ноги, и быстрей несись домой, дядя злой».«Конечно, — отстраненно согласилась я, — только сначала…»И я снова размахнулась, желая, чтобы от моих ударов темноволосая голова Ворона безвольно моталась из стороны в сторону, чтобы в его совершенном накачанном теле что — то сломалась, как в механизме часов, чтобы этот механизм перестал равномерно тикать, отмечая минуты и часы.Но Ворон меня обманул. Он перехватил мою руку, я тут же молниеносно подняла вторую, но невесть откуда вероломная Маруська с воем повисла на ней, а Ворон отвесил мне звонкую пощечину, так, что МОЯ голова мотнулась в сторону, нарушая ход мыслей. Изумление — он-меня-ударил!!! — вытеснило и кровавую пелену и «тварь, убийца, недоносок, motherfucker, bloody bastard, merde».— Успокоилась? — зло спросил он.Я злобно посмотрела на него и промолчала, посчитав что я в невыигрышном положении.— Ты мне за это — должна, — лишенным эмоций голос продолжил мой убийца.— Через две недели это обсудим, — цинично усмехнулась я, уверенная что через две недели я буду пить кисель на его поминках.— Не тебе выбирать. Ты ей кто? — обратился он к Маруське.— Подруга, — проблеяла она, с ужасом глядя на разыгравшиеся страсти.— Домой ее уведешь?Маруська только кивнула.— Что, — с ненавистью глядя на него, — не получилось меня сегодня уконтрапупить? Не мог попрофессиональнее нанять людей, денег пожалел?— Ты о чем? — бесстрастно спросил он.— Святая простота, — злобно улыбнулась я. — О твоем знакомом с жигуленка, госномер К 086 ДУ. Только, Ворон, теперь ходи и оглядывайся — ты не на невинного младенчика напал, я тебя самого сожру, и без гарнира. Ты меня знаешь. Уж не удивляйся если завтра с тобой чего случится.— Дура, — бросил он. — Насчет жигуленка твоего я уже позвонил знакомым ребятам, его на Горького задержали, водитель пьян в усмерть, с трехдневной попойки по случаю свадьбы у друга возвращался.— Ну-ну, — саркастически бросила я. — А я тогда принцесса Диана.— Пошла к черту, — раздельно бросил он. — И на принцессу ты рожей не вышла, уж извини за правду.Я в оцепенении наблюдала как он загрузился в свой джип и, с места газанув, проехался по острым носкам моих туфель. Несколько сантиметров левее — и минимум у меня были бы тяжкие телесные повреждения.
— Это кто? — пискнула Маруська, когда он скрылся за воротами.— Ворон, — кратко ответила я. — Бери бутылку с того бока.Люди во дворе, пока мы надрываясь, несли баклажку с кристалловской водой к подъезду, очень пристально на меня смотрели. Также пристально, затаив дыхание, они смотрели и на почти исполненное мной смертоубийство Ворона. Или наоборот? Бабульки на лавочке, все как одна замолкшие при моем приближении, прятали глаза, лишь Августа Никифоровна попыталась меня остановить:— Эээ, Машенька, мы в домоуправлении …— Потом, — невежливо отмахнулась я. Зайдя в подъезд, я села по ступеньку лестницы, достала сотовый и набрала номер Витьки Корабельникова, с которым мы выросли в одном дворе, а ныне мента.— Витя, привет, это Маша Потёмкина.— О! Сколько лет, сколько зим! Чем обязан?— Вить, а ничего если я по делу? Без китайских церемоний?— Ну говори, — вздохнул он.— Послушай, меня интересует водитель красного жигуленка, госномер К 086 ДУ, по моей информации он на Горького недавно задержан.— Подписаться за него хочешь? — неодобрительно спросил Витька.— Не, хочу узнать что за фикус, и почему его задержали.— Минутку, — бросил Корабельников и в трубке повисла тишина.— Маруська, дай сигарету, — попросила я.— Ты же не куришь, — страшно удивилась она.— Так котенок сдох, — невпопад ответила я.— Какой котенок? — Маруська смотрела на меня как на умалишенную. Я дотянулась до ее сумочки, достала «Золотую Яву», выбила сигарету и прикурила. Потом послушала тишину в трубке, от души затянулась и пояснила :— Да анекдот такой старинный есть. Приезжает Чапаев из боя, а во дворе сидит Петька и горько плачет. «Петька, — говорит Василий Иванович, — ты чего ревешь? Ты ж боец красной армии, стыд и срам!» А Петька шмыгает носом и говорит: «Котенок у меня, Василий Иванович, сдох». « Отчего же?» «Да вот, конины объелся». «А где ж он столько конины взял?» — удивляется Чапаев. «Конюшня сгорела, а он там потом лазил, маленький, дурной, что с него взять». «Как — конюшня сгорела? — бледнеет, сереет и зеленеет Чапаев. — Кто виноват? Расстреляю!» «Да Фурманов сигарету непотушенную бросил, сразу занялось». «Ну а вот тут ты, Петька, врешь, Фурманов же отродясь не курит!» «Закуришь тут, когда знамя полка белые сперли».— А в чем прикол? — не поняла Маруська.— Да черт его знает, — снова затянулась я и поперхнулась дымом с непривычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80