И поставила на меня заклятие — что я полюблю только свою половиночку. Родную мне во всем. Которая не бросит. А остальные мне противны, как жабы, особенно кто ко мне клеится. А я не хочу так с тобой. Ты хорошая, Машка.Я молчала. Ощущение было такое, как будто я пропустила сильнейший удар под дых.— А откуда ты знаешь, что я — не половиночка? — наконец с трудом спросила я. — Ты знаешь, я так как к тебе ни к кому не относилась.— Потому что я знаю, кто моя половиночка, — мрачно ответил он.Я отвернулась, рассматривая в окно залитый утренними лучами двор. Чья — то кошка пробежала…— Не плачь, — тихо сказал Ворон, и прижал меня к себе. Я так же молча пыталась склеить разбитое сердце, а слезы сами струились по щекам.— Она красивая? — глухо спросила я.— Она родная, — поправил он.— Кто она?— Тебе не надо это знать, Мария.— Ты меня поэтому убить хотел?— Нет, — нехотя признал он. — Я тебя тогда плохо знал, и решил тобой пожертвовать, чтобы твои охранки на мне вечными были.— Гад, — глухо простонала я. Хотя что это я? Это и так понятно было! Одно из соображений в пользу приворотов всех клиентов — это как раз то, чтобы они не додумались именно до такого. Другие заклятья со смертью ведьмы исчезают без следа, но охранки — охранки становятся вечными.— Не плачь, я дураком был, — тихо сказал он, неумело стирая с моего лица слезинки.— Давай я сниму заклятье, — тоскливо попросила я. — Я без тебя жить не могу.— Это пройдет, — терпеливо ответил он, вытирая мне слезы. — А снимать заклятье не надо. Я ХОЧУ, понимаешь, хочу любить только ту девочку. Не обижайся, пожалуйста. К тому же не забывай, что у меня эээ… неприятности, ты знаешь. Что со мной случится — не хочу, чтобы это и на тебе отразилось.Я молча кивнула, и вышла из машины. Ворон ничего не сказал. А что говорить? Все было сказано. А последняя фраза про якобы заботу обо мне вообще была бредом. Я пришла домой и в одиночестве на кухне выхлестала бутылку водки для спиртовых настоев. Мне было погано как никогда в жизни.
Разбудил меня телефонный звонок. Я было попыталась нахлобучить на ухо подушку и дальше спать, как вдруг опомнилась — определитель проговаривал номер Оксаны — моей коллеги, тоже ведьмы. По пустякам мы не звоним друг другу. Я протянула руку и схватила трубку.— Алло!— Мария? Это Оксана.— Я поняла, Оксана. Слушаю тебя.— Мария, Галина просит собрания.— Хорошо, — медленно произнесла я. По идее каждая из нас имела право попросить ведьм собраться и решить ее проблему, с которой она сама не справляется. Но мы практически к этому не прибегали — слишком в большом долге тогда ведьма оказывалась перед кучей народа. То есть — ведьмы, которые ей помогли, примерно год могли ей вертеть по своему усмотрению.— Тогда собирайся и приезжай к ней домой, я тоже сейчас туда еду. Адрес знаешь?— Разумеется, буду через сорок минут, — ответила я и отключилась. Что такое случилось у Галины, что она пошла на такое рабство?Я нехотя встала с постельки, прошлепала в ванную, быстренько приняла душ и умылась. Башка после вчерашней водки трещала немилосердно.На кухне Маруська читала Космополитен и энергично чистила мандаринчики.— О, старушка, ну ты и спать! — поприветствовала она меня.Я в недоумении вскинула руку с ролексом, посмотрела на часы и ужаснулась:— Уже три часа????— Точно! — подтвердила Маруська. — Сережка мой звонил, едет нас с тобой попроведовать.— Я сейчас уезжаю, дела, — быстро сказала я. Встречаться с влюбленным в меня Маруськиным мужем я совсем не хотела. Мужиков — их, знаете ли, как грязи. А подруга у меня всего одна — это я твердо уяснила.— Сначала поешь, в микроволновке пицца только что разогретая и кофе свежесваренный.Я кивнула, быстро позавтракала и бегом спустилась вниз.Бабульки на лавочке, увидев меня, здорово оживились.— А ведь мы сделали все, — гордо заявила бабулька в строгом сером платье. — Вон, наняли дворничиху, работает уже.Я посмотрела за ее вытянутой рукой и хихикнула — та самая темненькая девчонка, что позавчера рассуждала о преимуществах работы дворничихой перед благородным трудом жрицы любви стояла и говорила с каким — то плюгавеньким мужичонкой у забора. Впрочем, девушка сейчас была пепельной блондинкой, что ее нисколько не изменило.— Теперь — никаких поквартирных дежурств, не так ли? — подала голос Августа Никифоровна, озабоченно глядя на меня.— Ну разумеется, — поспешила я ее успокоить.Путь ко брошенной с утра бээмвушке проходил как раз около новой дворничихи и я, не утерпев, остановилась.— Ну что, все же устроилась, я смотрю.Парочка обернулась ко мне как по команде и я присвистнула — мужичонкой оказался Николяша. Вот козел, уже и дома меня нашел!Николяша на меня посмотрел долгим взглядом и церемонно произнес:— Здравствуйте, Маняша, как ваша мама поживает?— Спасибо, отлично, — брякнула я.— Мы тут с мамой хотели к вам в гости бы прийти, как вы на это посмотрите?— А, это к ней, — махнула я рукой. — А вы тут чего делаете?Глупый вопрос — понятно, что меня выпасает.— Да вот, свою ученицу повстречал, — он кивнул на дворничиху. — Можно вас на кофе пригласить, Маня?Я машинально полезла в сумочку, поискала кошелек, не нашла и огорчилась:— Увы, Николай. У меня дела.— Ну тогда разрешите откланяться, — он и правда слегка поклонился и засеменил со двора.— Урод, — припечатала я ему вслед.Девчонка удивленно поглядела на меня и сказала:— Вы что! Это же Николай Марьянович!Произнесено это было с придыханием и имя Николяши прозвучало с благоговейной интонацией.Я внимательно на нее поглядела. Вроде не придуривается. Она тоже внимательно на меня посмотрела и сказала:— А я тебя помню!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80