— А что скажут уважаемые сестры? — посмотрела Галина на собравшихся.Наступила тишина, после чего Пелагея твердо прошамкала:— Права Мария. Мне внуков поднимать надо.— И я с ней согласна. Это более чем справедливо, мы все очень рискуем, — согласилась Оксана.Одна за другой собравшиеся ведьмы согласились с моими чудовищными условиями.— Ладно, сестры. Галина, мы свое слово тебе сказали, подумай хорошенько, — обратилась я к ней.— Я согласна, нечего думать, — помертвелыми губами прошептала она.Ах черт… Хоть мои охранки и были железобетонными, но черт его знает что они тут накопают. А с Вороном, моей половинкой и убийцей, я буду разбираться сама.Больше я ничего не могла сделать. Осталось только сделать хорошую мину при плохой игре.— Тогда завтра в девять утра, всех устраивает? — посмотрела я на ведьм. Все согласно кивнули.— Хорошо, тогда я поехала, дела, — поспешила я откланяться. А то знаю я — сейчас начнутся нескончаемые посиделки за чаем, перемыванием косточек и слезными сожалениями об убитой Настеньке. Нет, косточки — то помыть и я люблю, но если учесть что самая молодая ведьма из собравшихся, Оксана, старше меня на девять лет — понятно было, что общих тем мы не найдем. А что касается погибшей Насти, которой досталось тело Ворона, в котором мне было отказано — простите, но с чего мне по ней убиваться? А скорбеть напоказ словно она тебе любимая родная сестра только потому что так положено — извините, но это маразм.Я уже успокоилась.С чего я так огульно обвинила Ворона на основании того что он с Настей переспал — в том что он ее и убил? Это еще неизвестно!Усевшись в машину, я набрала номер Корабельникова.— Это Потёмкина, привет, — сказала я.— Привет — привет! Что на этот раз?— Ох, ты меня насквозь видишь, я по делу.— Так понятно что не на свидание пригласить, — хохотнул он.— Вить, сегодня девушку убили, Настю Солодовникову, можешь сказать чего говорят?— Настя, Настя… Ну знаю я, и что именно тебя интересует?— Наверно то, какие версии.— Пока еще рано про версии говорить, — уклончиво отозвался он и пошелестел бумагами. — А ! Вот нашел протокол. Обнаружили в карьере, на ней платье синего цвета, сумочка из кожзама, в ней косметика и бумажник с общей суммой 648 рублей, черные туфельки на ногах и браслет желтого металла с тремя зелеными камнями на левой руке.— Что за зеленые камни? — не поняла я.— Да это мы так пишем, но понятно что это дорогущий браслет с изумрудами, — отозвался он.Он ей купил браслет! Если бы мерзавка была жива, я бы ее укокошила сама сейчас по второму разу. Кое — как справилась и спросила:— А что по маньяку, который 22 девушки убил?— А ты откуда знаешь? — удивился он.— Знаю, — уклончиво ответила я.— А спрашиваешь почему? — не отставал Корабельников.— Потому что Солодовникова — двадцать третья! — рявкнула я.— Батюшки — светы, — опешил он. — С чего ты взяла?— Так сама она сказала.— Кто сказала? — не понял он.— Солодовникова! — разозлилась я.— Маня, ты чего? Рехнулась? Ее ж убили, — осторожно сказал он.— А ты чего? — рявкнула я. — Забыл, кем я работаю? Говорю, она двадцать третья, ее тетка сегодня ее дух вызывала!— Дух — это конечно серьезно! — хмыкнул он.— Ты по маньяку дашь мне инфу или нет?— Маньяк этот убивает девушек до семнадцати лет уже шесть лет. Довольна?— А двадцативосьмилетних что, не убивает? — с затаенной надеждой спросила я.— Никогда! — Отрезал он. — Строго от пятнадцати до семнадцати! Все они подвергались насилию, все блондинки, все не девственницы.— Корабельников, я тебя люблю! — обрадовалась я. — Ты чего хочешь?— Ящик пива я хочу! — Мгновенно сориентировался он. — «Сибирской короны», классической!— Сейчас привезу!— Сейчас не могу, уезжаю, — поскучнел он.— Так я на проходной оставлю, а то потом забуду.Корабельников помолчал, а потом сказал:— Тогда скажи что это вещдоки по отравлению на Мурманской, ладно? А то выжрут, гады, как пить дать выжрут! Не забудешь?— Конечно! — поклялась я.Мне явственно похорошело. Я маньяку не подходила.«Быстро же ты забыла как тебя Грицацуева чуть не прихлопнула по его наущению, — хмыкнул внутренний голос».Я молчала. Сказать было нечего.«Будь настороже. Он тебя убьет».«Пошел к черту!» — рявкнула я. Надо еще доказать, что это Ворон убивал девушек.«Это он. И мы оба это знаем».Ответить я не успела, телефон снова зазвонил — высветился мой собственный домашний номер.— Старушка, ну ёкалэмэнэ!!! Где тебя носит?— Дела, Марусенька, сейчас домой еду. Тебе чего — нибудь купить? — отозвалась я.— Ничего не покупай, а мухой лети домой, тебя менты тут уже час караулят, весь чай у меня выпили, — распорядилась подружка.— Менты? — поразилась я.С правоохранительными органами у меня было все замечательно — они мне ничего плохого не делали, и я поэтому не понимала, почему к ним такое негативное отношение в народе. Но тем не менее их присутствие в моем доме обескураживало. Я ничего вроде не натворила. Или все же у них другое мнение есть по этому поводу?— Маруська, — осторожно спросила я. — А они чего хотят?— Поговорить только, не переживай!— Буду через двадцать минут, жди, — пообещала я и рванула домой.Раньше сядешь — раньше выйдешь, как говорят мои уголовники. То есть возникшие проблемы надо решать тут же, все равно от них никуда не деться.Выезжая от Галининого дома, я вдруг вспомнила, как недавно я ругалась с Сережкой, Маруськиным мужем, объясняла ему что он женат и мы не пара. В разгар ссоры он жалобно на меня посмотрел и растерянно сказал:— Машенька, у тебя уже речь как у твоих новых русских, через каждое слово «конкретно» вставляешь.Вот гадость! Надо следить за своей речью, нечего обогащать свой язык всякой дрянью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80