Габи набрала воздух глубоко в легкие. Настал ли ее черед заговорить?
— Прости меня, ялоха, — прошептала она, — но я пришла к тебе, чтобы спросить…
— Он является, окруженный молниями, — продолжала старуха, не обращая внимания на ее слова. — Вместе с громом и молнией. Таковы приметы Чанго.
Габи увидела, как сучковатая черная рука поднялась и начертала в воздухе круг.
— Среди сильной бури и молний, — монотонно пропела жрица, — Чанго к тебе приходит. Он так красив и силен. Он несет огненное кольцо.
Габи с изумлением уставилась на старуху. Точь-в-точь, как в ее сне. Маленькая жрица не могла знать об огненном кольце из ночного кошмара, повторения которого так боялась Габи. Девушка повернулась к Дэвиду, но тот лишь покачал головой.
Не получив ответа, они натолкнулись на новые вопросы. Кто такой Чанго? И какое это имело отношение к случившемуся?
Плотная шелковая ткань платья зашуршала, стоило лишь жрице пошевелиться.
— Я говорю на йоруба, — произнесла маленькая женщина, — истинном языке сантерии. Но с вами я стану беседовать на родном вам языке, быть может, иногда по-испански.
Габи чувствовала возрастающее неудобство и захотела поскорее покинуть это место.
— Сеньора… ялоха, мне хотелось бы узнать, почему убили мою собаку. Полиция говорит, что кто-то практиковал сантерию в моем доме. Но они считают, что заклинания были направлены против семьи кубинцев, которая живет в нашем гаражном помещении. То есть они раньше там жили, — поправилась Габи. — Эскудеро исчезли.
Старуха не слушала.
— Твоя мать любит тебя, девочка, — сказала она высоким, сладким, точно в экстазе, голосом, — хотя ты и не веришь в это. Она приняла дурные заклятия, предназначавшиеся для тебя. — Жрица помолчала, глядя в пространство невидящим взором. — Но она поправится. Да будет так.
У Габи пересохло во рту. На мгновение голос говорившей чудесным образом напомнил ей голос Жаннет. Много лет назад, когда мать была молода и полна жизни.
Неожиданно ялоха властно скомандовала:
— Пойдем со мной! Я хочу объяснить.
Жрица остановилась перед большим шкафом из красного дерева и распахнула дверцы.
— Это шкаф, где хранятся атрибуты богов. Вот великие африканские божества сантерии. Я буду объяснять, а ты слушать, потому что заново я это делать не стану.
Черная рука старухи слегка прикоснулась к верхней полке.
— Здесь место Обатала, очень важного бога мира и непорочности. Он небесный ориша. Обатала, как Иисус Христос. Цвет белый и символ — белый голубь.
Скрюченные пальцы переместились ко второй полке.
— Здесь Ошун, ориша речных вод. Ошун прекрасная молодая богиня, желтая, как золото, красная, как любовь.
На полке, как заметила Габи, было множество вееров и скляночек с духами. Здесь же стояла банка с пчелиным медом Сиу, лежало коралловое ожерелье и несколько маленьких игрушечных каноэ, сделанных из пластмассы.
Она увидела, что черные старческие руки взяли баночку и открыли крышку. Затем, так быстро, что Габи не успела отпрянуть, жрица мазнула сладкой липкой массой по ее губам.
Лизнув, испуганная Габи почувствовала вкус меда. Жрица пристально посмотрела на нее.
— Нравится тебе? — спросила старуха.
Габи с трудом сглотнула, отчаянно желая чем-нибудь утереться от меда. Но он, казалось, еще больше налипал к ее губам и деснам.
— Приятно, — солгала она.
Ялоха опять повернулась к шкафу.
— Третья приходится сестрой Ошун. Это Йемайа океанских вод. Ошун ориша любви, радуги, речных потоков. Ее сестра, богиня Йемайа — женщина, мать. Йемайе принадлежит все домашнее хозяйство, женщины, ухаживающие за детьми, и роженицы. Все они молятся ей.
Рука переместилась к последней полке.
— Здесь Ойа, ориша кладбищ и смерти. — Ялоха резко захлопнула дверцу шкафа. — Мы теперь не говорим об Ойе, богине ныне мертвых людей. Быть может, позднее.
Крошечная фигурка двинулась к другому шкафу, поменьше.
— Тут живут остальные ориши, очень могущественные. Огун, кующий железо, Елеггуа, в чьем ведении будущее и прошлое, Бабалу-ай-ей, врачующий болезни, и многие другие. Но сейчас я покажу тебе… Чанго!
Она отворила дверцы шкафа, покрытые искусной резьбой, и перед взором Габи предстало несколько полок, заставленных свечами и чашами. Между ними лежали два яблока, миниатюрный топорик с двумя лезвиями, горсть сушеного зерна, темный перезрелый банан и золотые монеты. В глубине стояла маленькая женская статуэтка в средневековом бело-красном одеянии. В одной руке она держала меч, а в другой — миниатюрный замок с башенкой.
— У католиков это Санта-Барбара, — сказала ялоха, прикасаясь к статуэтке святой. — Но Чанго мужской оршиа, очень красивый, бог огня и молнии, очень могущественный и таинственный. — Она помолчала. — И сексуальный. Чанго очень хорош в любви.
Габи держала ладонь у рта. Она никак не могла отделаться от ужасного привкуса меда. Жрица стала бормотать какие-то непонятные слова.
— Дэвид, о чем она говорит? — прошептала девушка.
Он наклонился к ней.
— Мунделе — это белый человек на языке йору-ба, мисс Габриэль, — зашептал он в ответ. — Ялоха говорит, что ориша призывает вас. Хотя вы и мунделе.
Ялоха, будто не замечая гостей, стала копаться в одной из корзин с фруктами. Габи почувствовала легкую тошноту.
— Нам лучше уйти, — обратилась она к Дэвиду, все еще прикрывая рот ладонью.
Жрица выбрала в корзине кокос и обнюхала его.
— Мы должны разрезать священный кокос. — Она протянула плод. — После этого ориша ответит на ваши вопросы.
Габи вновь сглотнула.
— Мы же не собирались оставаться ни на какие действа!
Однако маленькая жрица в ярком платье уже принялась монотонно напевать свои заклинания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82