Всем телом она прижалась к Джеймсу, однако он неожиданно перевернулся и лег поверх Габи, заставив ее вскрикнуть от удивления. Затем грубо овладел ее устами, прильнув в долгом жадном поцелуе, приведшем ее в нервное возбуждение.
— Я поклялся себе, что никогда не сделаю этого. — Он сладострастно лобзал теплые влажные впадины ее шеи, плеча. — Думал, что никогда вновь не обниму тебя. Габриэла, я не знаю, что все это значит — проснуться и обнаружить тебя в своей кровати. Не знаю и не хочу знать.
Стремясь взглянуть ему в глаза, она притянула к себе его голову. Габи не могла знать, что в этот момент происходит в его душе, какую жесточайшую битву ведет сам с собой этот человек. Ее глазам явилась лишь болезненная гримаса, и она решила, что разгневала его.
— Я правда хочу любить тебя, — искренне призналась она.
— Тогда докажи мне. — Он задрожал от напряжения, мягко раздвинул ее бедра, памятуя о трудностях, которые она испытывала с ним в первый раз. — Люби же меня, Габриэла. Мне так нужна твоя любовь. — Он зарылся лицом в ее благоухающие волосы. — О, дорогая, единственная моя!
Он овладел ею одним мощным напором. Балансируя между ошеломительным ощущением его мощного тела и собственным экстазом, она едва не потеряла сознание от наслаждения. В своем великолепном неистовстве страсти он обратился молнией и бурей; она же была небом и морскими Водами, волнующимися и отступающими лишь для того, чтобы накатиться с новой силой, а в самом центре ее тела бушевало негасимое пламя.
Он ворвался в нее, нашептывая любовные слова голосом, в котором сочетались грубые и нежные интонации.
— Габриэла, любимая. — Он дрожал от вожделения, в любой момент готовый потерять контроль над собой.
Любовь их была проникнута отчаянным сладострастием. Габи прильнула к нему, запустив руку в его волосы, тянулась к его губам с дикой энергией, ничем не уступавшей его напору. Длинные узкие ленты обвивались вокруг них, и они путались в шелке. Здание наслаждения возводилось невыносимо долго, пока наконец не начались первые толчки землетрясения. И на самом пике он сжал Габи в своих объятиях, не отрывая взгляда от ее лица. Затем его тело сотряслось, и он с неистовым стоном излился в нее.
Тяжело дыша, они медленно опустились с небес на землю и замерли, опутанные шелковыми лентами. Спустя некоторое время Джеймс приподнялся на локте и, с трудом переведя дыхание, бросил взгляд на Габи.
— Как ты?
Она прижалась к нему лицом, чувствуя на губах соленый привкус его пота.
— Я любила тебя, — пролепетала она.
Он издал хрипловатый смешок.
— Ты измотана.
Джеймс перевернулся на спину, уложив Габи так, что она оказалась в ложбине его согнутой руки. Потом сделал длинный неровный вдох.
— Тебе все же придется объяснить мне, — сказал он, — как ты попала в эту историю. Ты вообще представляешь себе, что здесь делаешь?
Она улыбнулась с закрытыми глазами.
— Я Ошун, а ты Чанго. Ты мне ниспослан.
— Милая, только не корми меня этой чепухой. — Он рассеянным жестом убрал со лба ее волосы. — Ну же, ты мне расскажешь?
— М-м-м-м. — Она теснее прижалась к нему.
— Габриэла? Ты меня слушаешь? — Он, нахмурившись, повернулся к ней. — Я кое-что хочу сообщить тебе. У нас слишком мало времени. Я хотел рассказать тебе раньше, что мы с Харрисоном Тигриный Хвост летали на «А-6» во Вьетнаме. Он был моим бортмехаником. Помнишь, что он говорил тебе у дома? Ведь Харрисон приходил не только привести в порядок крышу.
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Ты меня не слушаешь.
Габи свернулась калачиком, положив ладонь под щеку. Несколько долгих минут он, не двигаясь, внимательно разглядывал ее. Теперь, когда с его лица исчезла маска, оно выражало больше, чем он мог бы сказать словами. Затем он осторожно высвободил из-под нее свою руку и встал с кровати. Его нагое тело блестело при свете свечи.
Не позаботившись даже накинуть халат, он устремился прямо в коридор, потом, тяжело ступая, поднялся по лестнице на палубу.
Габи спала. Она так и не услышала, как Джеймс Санта-Марин свирепо выкрикнул в ночную тьму:
— Эй, Кастанеда, сукин сын! Где ты?
17
В телефонной трубке раздавался взбешенный голос Додда:
— Черт возьми, я всю ночь просидел здесь, ожидая тебя! Надеюсь, ты не думаешь, что я всерьез принял послание, которое в последнюю минуту принесла какая-то невменяемая идиотка? Она заявила, что у тебя дела и ты не сможешь прийти на встречу. Понятно, я не поверил ни единому слову, уверенный, что наша договоренность остается в силе.
Габи прикрыла ладонью трубку. В редакции было тихо, и голос Додда разносился по всему помещению.
— Додд, у меня действительно возникли непредвиденные дела, — сказала она, с трудом разгоняя тяжелое облако похмелья.
— Разумеется, в полиции пальцем о палец не ударили, — сердито продолжал он. — Они только мне все уши прожужжали, что по инструкции полицейского департамента для составления протокола об исчезновении человека должно пройти двадцать четыре часа после момента происшествия. Черт, не мог же я оставить все, как есть. У меня голова шла кругом. Мышка, ты слушаешь? Я посреди ночи поднял с постели самого мэра Майами!
Габи не отвечала. Несомненно, вся эта история преподала ей моральный урок. Она дала себя уговорить отправиться на сомнительную вечеринку в храме ялохи, она едва помнит, кто отвез ее домой, и после всего у нее просто раскалывается голова. Хуже того, костюм, в котором она явилась домой, имел такой странный вид, точно из какой-то карнавальной интермедии, что ей пришлось завязать его в узел и засунуть в бак с пищевыми отходами. Она не имела ни малейшего представления, куда делось ее славное зеленое платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82