Однако по здравом размышлении она решила промолчать. Уокер и Гарри Кендаллы привыкли обсуждать все судебные дела, проходившие через их ведомства, и она не могла рисковать. Ведь Гарри может поделиться полученными сведениями с ее отцом. Вовсе ни к чему откровенничать, чтобы Уокер предвидел заранее каждый ее шаг.
Последняя мысль заставила ее впервые в жизни почувствовать себя обособленной от родных. Ощущение было слегка пугающим, но вместе с тем захватывающим. Как свобода.
Тут Элис вспомнила о «Найтингейл-Гейте» и утверждении Лукаса, будто бы она намеренно попирала условности, желая узнать, как далеко может зайти. Неужели он был прав? Неужели он случайно увидел в ней нечто такое, чего она сама прежде не замечала – или отказывалась замечать?
– Дядя Гарри, – попросила она после некоторого колебания, – расскажи мне, пожалуйста, о моей матери.
– Что? – пробормотал он, явно застигнутый врасплох этой внезапной переменой темы.
– О моей матери. Как она выглядела? Была ли она счастлива?
Гарри едва удалось скрыть свое изумление. Он вздохнул, затем откинулся на спинку кресла, проведя пухлыми руками по волосам.
– Да, она была счастлива. Всегда счастлива. И весела. – На какой-то миг он умолк, погрузившись в воспоминания. – У нее были самые прекрасные волосы на свете. Белокурые, совсем как у тебя. Светлые, как молоко в чашке. Мужчины любили ее.
– А мой отец? Он любил ее?
Лицо его стало суровым, губы поджались.
– Уже поздно, Элис. Тебе пора ложиться спать.
– Но…
– Никаких «но». Если ты хочешь узнать о том, как твой отец относился к твоей матери, спроси лучше у него самого.
– Но мой отец никогда о ней не рассказывает.
– Мне очень жаль.
На сегодня, однако, этого оказалось вполне достаточно. Элис испытывала удовлетворение, и даже некоторое облегчение оттого, что она имела нечто общее со своей матерью – женщиной, чья жизнь всегда была полна радости и смеха.
Гарри постукивал своими короткими пальцами по разделявшему их столику.
– И раз уж тебе так не терпится переменить тему, должен сразу предупредить о том, что мне известно о твоем посещении «Фламинго» сегодня вечером.
– Что? – вскричала она. – Откуда ты об этом знаешь?
– Я же начальник полиции, и моя прямая обязанность знать обо всем, что происходит в городе. Но как твои дядя – не как начальник полиции – я считаю своим долгом сообщить об этом твоему отцу.
– Дядя Гарри! Ты не имеешь права! Я же адвокат – адвокат, которому не сегодня завтра придется выступать в суде против конторы моего отца. Ему вовсе ни к чему знать о каждом моем шаге. Кроме того, как я смогу защищать своего клиента, не имея возможности даже допросить свидетелей?
– Тебе не следует одной слоняться по таким местам, Элис. Если ты хочешь что-то выяснить, спроси у меня.
В голосе его проступали обычно несвойственные ему резкие нотки, что немало ее удивило. Неожиданно он поднялся с кресла:
– Уже поздно. Пожалуй, нам лучше лечь спать.
Обескураженная, Элис последовала за ним к дверям кабинета. Однако она чуть было не подскочила на месте от испуга, когда они столкнулись лицом к лицу с Максом, стоявшим в темном вестибюле.
– Максвелл! Ты напугал меня до смерти.
– И давно ты здесь? – осведомился Гарри, внезапно насторожившись.
Макс перевел взгляд с сестры на дядю и обратно. Затем его губы растянулись в улыбке.
– Только что пришел, – ответил он.
Элис заметила, что ухмылка брата получилась кривой.
– Макс, ты выпил лишнего.
– Да так, совсем чуть-чуть, – отозвался он с хрипловатым смешком, после чего направился вверх по лестнице. – Пожалуй, мне лучше лечь спать. Увидимся завтра утром.
Глава 12
Он нуждался в женщине, чувствуя себя издерганным и загнанным в клетку. С трудом поднявшись с превосходного кожаного кресла, он принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Ему следовало вести себя как можно осмотрительнее. Кто бы подумал, что смерть Люсиль вызовет столько шума?
Один небольшой промах, и его легко обнаружат. Сейчас ему больше, чем когда-либо прежде, нужно следить за каждым своим шагом. Однако потребность оказалась сильнее. Бокал с бренди так и остался стоять на столе, рядом с сигарой и ножницами. Ему придется все это убрать. Прошло слишком мало времени, и разговоры еще не улеглись. По его телу пробежала дрожь досады, однако он усилием воли подавил ее. К счастью, он пока не утратил самообладания и к тому же был слишком умен, чтобы совершить какую-нибудь глупость. Однако в то же время он не мог отрицать того, что в последнее время тяга к убийствам овладевала им все чаще и чаще.
Стиснув руки в кулаки, он попытался собраться с духом, обуздать желание, с которым он прожил столько лет. Почему же сейчас оно с каждым днем становилось все более неудержимым? Тут он вспомнил об Элис с ее белокурыми волосами и янтарными глазами. Она знала толк в своем деле, хотя он никогда бы об этом не догадался, если бы она не взялась за дело Хоторна. Она не боялась ходить в самые злачные места, и потому ей стало известно слишком многое. Жаль, потому что она была так не похожа на других женщин. Но в конце концов, напомнил он себе со вздохом, все они были шлюхами – все женщины, которых он когда-либо любил, не исключая и свою мать. Просто некоторые из них умели притворяться лучше остальных.
Да, Элис знала слишком много, и к тому же задавала слишком много вопросов. Он вертел в руках перстень, так что свет упал на изображение соловья. Желание змеей вползло в его тело, постепенно завладевая им. Однако терпение всегда относилось к числу его главных достоинств. Ему придется держаться тише воды ниже травы в ожидании более благоприятного случая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112