Едва они обогнули угол дома, Элис без сил прислонилась к карете.
– В чем дело? – тревожно осведомился Лукас.
Только теперь она по-настоящему посмотрела ему в лицо. Хотя что, собственно, она могла ему ответить – да и любому другому человеку? Кому она могла довериться? Ибо – в чем она не могла никому признаться и что переполняло сейчас ее душу чувством горечи и вины – девушка, лежавшая сейчас мертвой в переулке Бикмана, была той самой, которая последовала за ней накануне из «Фламинго» и рассказала ей об Оливере Олдриче и Синди Поп.
Бедняжка не должна была погибнуть напрасно.
Оставшись одна в своей конторе, Элис поспешно набросала записку Оливеру Олдричу, дом которого, как ей удалось выяснить из адресной книги Бостона, располагался в районе Бэк-Бей. Вне всякого сомнения, человек он состоятельный.
Весь день она работала и ждала, пытаясь вспомнить имена всех, при ком упоминала о своих ночных похождениях. Ее дядя уже знал о ее визите в публичный дом, когда она вернулась домой, и наверняка рассказал обо всем ее отцу. Лукасу она сообщила сама, и Брутус тоже об этом знал, не говоря уже о тех ужасных мужчинах, которые неожиданно вышли через заднюю дверь клуба в переулок. Она хорошо помнила и ужас, который испытала тогда, и вполне отчетливое ощущение, что ее преследуют. Только сейчас она сообразила, что, если бы не те пьяницы, она сама могла бы лежать сейчас на грязной земле с переломанной шеей, как та девушка.
Элис едва заметила, как пролетел день. Но когда она получила, наконец ответ от Оливера Олдрича, солнце уже закатилось за крыши домов.
Этот человек был слишком занят, чтобы ее принять. Плохо дело.
Элис порылась в ящике стола в поисках визитной карточки, сложила документы в сумку и направилась на Коммонуэлс-авеню. Сначала она села на трамвай, который довез ее до Арлингтон-стрит, а затем прошла пешком несколько кварталов до дома Олдрича. Она решительно ударила тяжелым медным кольцом по двери. На ее стук появился дворецкий в накрахмаленном костюме.
– Мое имя – мисс Элис Кендалл, мне необходимо встретиться с мистером Олдричем.
Дворецкий слегка приподнял брови, без сомнения, считая чрезвычайно неприличным для незамужней девушки наведываться одной в дом к мужчине. Он даже не подозревал о том, сколько нарушений правил хорошего тона она допустила за последние недели. Эта мысль заставила ее вздрогнуть, однако она тут же отбросила ее. Будучи работающей женщиной, она и так уже преодолела пропасть, отделяющую в глазах общества приличное от неприличного, так что дальнейшие крохотные шаги в этом направлении никого не могли особенно удивить.
С достоинством истинной леди Элис протянула дворецкому свою визитную карточку, положив ее на серебряный поднос.
– Пожалуйста, доложите вашему хозяину о моем приходе.
Тот кивнул головой, после чего развернулся и, держа перед собой на расстоянии вытянутой руки серебряный поднос, исчез в длинном коридоре, стуча каблуками по каменным плитам. Дом показался ей очень красивым, несмотря на отделку из темного дерева и громоздкую мебель. Судя по – всему, Оливер Олдрич был не женат.
Она не могла себе представить, какое отношение этот мужчина имеет к недавним преступлениям, а когда слуга проводил ее в кабинет, с поклоном удалившись, ее недоумение еще более возросло. Он выглядел вполне преуспевающим человеком, совсем непохожим на убийцу. Впрочем, Элис в последнее время все чаще стала задаваться вопросом, как же на самом деле выглядел убийца.
– Мисс Кендалл.
Олдрич сидел за столом в полутемной комнате, крупная персидская кошка лежала, мурлыча, у него на коленях. При таком слабом освещении трудно было судить о его возрасте. Тридцать лет? Или все пятьдесят?
– Мне казалось, я уже сообщил вам о том, что никого не принимаю.
– Да, верно. Но, как я уже писала вам в своей записке, дело очень важное.
Он поглаживал пышный мех кошки, одновременно присматриваясь к своей гостье. Спустя довольно долгое время он указал ей на кресло.
– Мне бы следовало предвидеть, что вы так просто не сдадитесь.
– Почему?
– Я читал о вас заметку в «Бостон геральд».
– Ах вот оно что!
В газетной заметке ее хвалили за острый ум и тщательность в работе. И за красоту. Боже правый, кто бы мог подумать, что она окажется такой падкой на лесть! Снова и снова она позволяла пустым комплиментам кружить ей голову. Да если бы Грейсон Хоторн не сделал ей комплимент в день их первой встречи, она бы ни за что не стала связываться с этим делом. Но нет, стоило кому-нибудь бросить ей хотя бы одно доброе слово, и она накидывалась на него, словно на пирог со сладким кремом.
Поскольку не в ее правилах было задерживаться на плохом, Элис предпочла выбросить из головы другие определения, далеко не столь приятные.
– На меня это произвело впечатление, – добавил Оливер.
– Благодарю вас.
– Разумеется, я убежденный холостяк, не слишком хорошо знаком с нравами светского общества и потому едва ли могу об этом судить.
Если он таким обходным путем пытался поставить ее на место, ему это не удалось. По крайней мере не полностью.
– Я бы хотела задать вам несколько вопросов.
– Например?
– О Люсиль Руж.
Черты его лица оставались совершенно невозмутимыми, и только пальцы на шерсти кошки чуть заметно сжались. Словно сообразив, что невольно выдал себя, Олдрич прогнал животное с колен.
– Это имя мне не знакомо.
Элис ему не поверила.
– А как насчет Лукаса Хоторна? Надеюсь, это имя вам знакомо?
– Ах, Лукас! Ну конечно, я его хорошо знаю. Я ведь когда-то ходил с ним в школу.
– В школу?
– Да. Мы вместе посещали Бостонскую классическую гимназию, когда были еще подростками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112