И в этом был виноват только он, Ниалл.Его терзали укоры совести, однако он упорно сопротивлялся. Расслабившись. Тревельян откинулся на мягкую спинку сиденья и изучал свою спутницу. Холодная и далекая, она была занята собственными мыслями. Закутанная в бархатный плащ, она сидела напротив него; густые черные волосы перехватывала лента, иногда казавшаяся синей, а иногда фиолетовой, в зависимости от освещения.Равенна ускользала от него. Мысль эта оставила в его груди рану размером с пушечное ядро. Ему приходилось терпеть поражения, однако нынешнее превращалось в непереносимый разгром. Он любил Равенну. Ниалл уже понял это. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждое мгновение, проведенное в ее обществе, только еще более углубляли его чувство. Ни одна женщина не вызывала в нем ничего похожего. Даже в юности, даже Элен. Страсть к Равенне становилась в нем самостоятельным существом, врастая с каждым взглядом в ее неотразимые, дивные очи. Он жаждал любого внимания с ее стороны. Когда эти нежные изогнутые губы открывались, желая что-то сказать ему, Ниалл ощущал неведомый прежде восторг. Рядом с Равенной он мог считать себя стариком, однако любовь к этой девушке превращала его в ребенка, застенчивого и взволнованного, заранее ужасающегося любой ошибки, способной сделать его отвергнутым.Больно было признавать это, но гейс оказался истиной. Не в буквальном смысле, конечно, ибо ситуации следовало бы существенно ухудшиться, чтобы он согласился поверить в старинные кельтские проклятия. Тем не менее ущерб уже был нанесен. Гейс переплел их с Равенной судьбы уже благодаря самому факту своего существования… благодаря этим старцам, которые видели в Равенне его суженую. Если бы он не встретил Равенну, тогда бы она сейчас не пытала его этой своей отстраненностью. Да, гейс воистину существует. И нет большего мучения, чем любить и не знать ответной любви. Если кельты хотели отомстить Тревельянам, они не могли найти лучшего способа.– Когда мы вернемся в замок, напомни мне, чтобы я велел Фионе сразу же приготовить тебе шоколад. Ты замерзла. – Ниалл посмотрел в окно кареты. Солнце светило, однако никого не могло обмануть. До позднего утра иней покрывал землю. Холодно было не по поре. И внутри кареты тоже, подумал он с горечью.– Я все думала о вашем предложении…Ниалл медленно повернул к ней глаза, но промолчал. Равенна прикусила нижнюю губу, в глазах ее смятение мешалось с болью.– Быть может, я проявила излишнюю надменность, сразу отвергнув его. Теперь я понимаю что по крайней мере обязана все обдумать. Моя мать… она отдала бы все за возможность выйти за Финна Бирне.– Твоя мать любила его, – проговорил Ниалл, возвращаясь к этой теме без особой охоты.Боль в ее глазах ушла вглубь.– Да, она любила его. – Равенна поглядела в окно, на поля, расстилавшиеся вдали многоцветным ковром. – Быть может, через какое-то время и я смогу ощутить эту разновидность любви и сумею принять ваше предложение.Слова Равенны зацепили Ниалла за самое сердце, буквально стиснули его. Он понимал, в каком напряжении она находится сейчас. Визит в Кинейт оказался несчастьем. Слишком много обманщиков среди Верхов видела Равенна, чтобы поверить, что он может оказаться другим. Но он-то ведь не такой, как все.Тлевший гнев разгорался в нем. Именно он совсем другой – не мот, не пьяница, не развратник. Интеллигентный и достойный человек, чье терпение подвергается уже предельному напряжению. Девчонка не понимает, с каким редкостным человеком имеет дело. Мужчины, обладающие его общественным положением, не умоляют таких, как она, выйти замуж. Они не просят любви, а получают ее. И теперь он готов был перестать изображать джентльмена и лишить ее всяких прав.– Я не из тех, кто молит своих любовниц о снисхождении, – голос его был тих и, пожалуй, сдержан.Она встретила его взгляд. Слова явно попали в цель.– Я не прошу, чтобы вы научили меня любить вас. Вы уже знаете, что это невозможно. Но со временем…– Со временем, – прохрипел Ниалл. – Ты еще так молода и, конечно же, думаешь, что эта пора бесконечна. Сколько же лет потребуется тебе, чтобы принять решение?– Я уже сказала, что не могу выйти замуж за человека, которого не люблю. Я просто не могу этого сделать.– И почему же ты не можешь этого сделать? – Челюсти его уже ныли от попыток сдержаться. Ниалл постепенно терял власть над собой.– Я не знаю, почему. Я не знаю, что вы можете сделать. Только как женщина я предпочту судьбу своей матери. Пусть я в боли и муках рожу бастарда от человека, которого не люблю, чем не испытаю любви вообще. – Слезы разочарования наполнили глаза Равенны, и она уставилась куда-то вдаль – в точку, расположенную позади затылка Тревельяна.Ниалл глядел на нее, жалея только о том, что не может излить на эту девчонку весь гнев и доказать ей, какая она дура. Но он сам сплел эту ложь. И теперь любая буря с его стороны лишь ожесточит Равенну. С геркулесовыми, Наверно, стараниями он сдержал себя, едва отыскав достаточно сил, чтобы спокойно сказать:– Известно достаточно много удачных браков, начинающихся без любви.– Позвольте мне подумать об этом. Обещаю взвесить все, что можно придумать. – Устало Равенна откинула голову на спинку кожаного сиденья. – Предоставьте мне немного времени. Я хочу поступить самым наилучшим образом.– Ты еще никогда не делала того, что было бы для тебя самым лучшим.Равенна сверкнула на него гневом из-под опущенных век, но промолчала. * * * Сон Равенны нарушал стук колес кареты. Лир, казалось, вот-вот появится за следующим поворотом дороги, вынырнет из-за холма, но мили тянулись, а дома не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130