– Ваша рана… – выдохнула Равенна.Ниалл осадил ее холодным взглядом:– Пустяки.– Но промокла вся повязка. – Равенна не могла остановить охватившую ее волну беспокойства. Как бы она ни боялась графа, он всего лишь только смертный.Она поднялась из кресла, подошла к Тревельяну, молча взялась за сапог и потянула. Ниалл следил за ней настороженным взглядом.– Вы слишком переутомились сегодня, – заметила она.– Я – взрослый человек и знаю, что для меня слишком.– Рана есть рана, пусть она и не чересчур тяжела. – Навалившись, словно служанка, она наконец сумела стянуть с его ноги второй сапог. – Кровь на повязке свежая. Это нехорошо.– Благодарствуй, матушка, – отвечал граф в манере простолюдина.Ей захотелось стукнуть Тревельяна.– А где свежие бинты?– В моем чемодане.Равенна оглянулась.– Но у вас три чемодана.– Мой деревянный. Он принадлежал еще моему отцу.Кивнув, Равенна подошла к старому сундуку из каштанового капа.– Если только этот ваш, придется позвать Гэвана; он принес нам слишком много чемоданов.– Остальные предназначены тебе.Стоя на коленях, Равенна пыталась отыскать бинты среди его льняных рубашек, подняв голову, она поглядела на графа как на сумасшедшего.– Но у меня нет стольких вещей.– Я велел Фионе приготовить кое-что из вещей моей жены. Платья несколько вышли из моды, но не сомневаюсь в том, что тебе они подойдут. И могу заверить – их ни разу не надевали. Жадность Элен и ее стремление к обилию туалетов могли превзойти только ее жадность и стремление… – граф поджал губы, – …к обилию мужчин.Равенна глядела на Тревельяна, ненавидя себя за то, что боль его проникает в ее сердце и ранит чувства. Она не хотела ощущать ничего подобного – иначе все закончится снова в его постели.– Вот бинты, – сказала она непринужденно. Подойдя к Тревельяну, Равенна положила рулоны прокипяченного полотна на тяжелое бархатное покрывало. Ниалл уже снял испачканную кровью рубашку и ждал, когда она приступит к делу.Увидев его полуобнаженным, Равенна затрепетала. Грудь графа была покрыта светлыми волосами, кожа оставалась молодой и гладкой. Ей захотелось провести по ней пальцами, как делала она в предыдущую проклятую ночь. Она попыталась мысленно отстраниться от тела Тревельяна, самым хладнокровным образом приписав его молодое сложение многолетним занятиям верховой ездой и охотой. И все же, как ни пыталась она быть разумной и не сдаваться этому притяжению, чувства вновь и вновь подводили Равенну. Она придвинулась к Тревельяну, и трясущиеся ее руки выплеснули воду из тазика, который она держала. Ниалл поднялся, чтобы забрать у нее тазик, и вода еще раз брызнула на шерстяной ковер. Равенна бросила под ноги полотенце и постаралась сосредоточиться на кровавых пятнах на руке графа.Но – как она и опасалась – эта телесная близость действовала на нее. Она никак не могла перестать изучать Тревельяна. Его светлые, даже серебристые волосы были гладко зачесаны назад, к затылку, что весьма шло Ниаллу. Строгость прически лишь подчеркивала классический профиль и холодную красоту глаз. В молодости его, наверное, считали красавцем, но теперь, в зрелые годы, мальчишеская миловидность огрубела и вызрела; и откровенно говоря, таким он больше нравился ей. Он выглядел истинным мужем. Равенна робко вдохнула и выдохнула темный и чувственный запах его тела. От Ниалла пахло мужчиной.Граф дернулся, и на щеке его вспух желвак. Поглядев вниз, Равенна поняла меру своей небрежности. Засохшие бинты прилипли к коже, а она попыталась отковырнуть их как картофельную кожуру.Пробормотав извинения, она погрузила полотенце в воду, чтобы намочить прилипшие повязки. Ниалл молча покорялся ее заботе и расслабился только тогда, когда она обмотала его руку свежим полотном и завязала узел.– Так будет лучше, – негромко шепнула она, подняв глаза к его лицу.Взгляд Тревельяна обратился к ее локону; блестящая, воронова крыла прядь спускалась на грудь Равенны. После купанья она не стала закалывать волосы, и теперь они рассыпались по плечам. Директриса Веймут-хэмпстедской школы ненавидела их и то и дело твердила, что непокорная грива только служит лишним свидетельством ее греховного ирландского происхождения. И когда волосы оказывались не в должном виде расчесанными и заколотыми, Равенна получала столько затрещин, что теперь даже сама не верила их числу.Но Тревельян – нетрудно понять – был в восхищении. Он прикоснулся к пряди едва ли не с преклонением. Не смея даже вздохнуть, она замерла, покоряясь прикосновению; пальцы его скользили по локону, гладили ее грудь, вызывая в ней чувственный трепет.И тут он привлек ее к себе.– Не надо, – жалобно пробормотала она, едва не прикасаясь к его губам своими.Тревельян явно не намеревался обращать внимания не ее протест. Рука его на затылке Равенны напряглась, другая рука обхватила ее талию, привлекая к себе меж раздвинутых колен.– Не надо… умоляю вас… – Она расплакалась, ненавидя себя за то, что тает перед ним, и презирая за хлынувший поток слез.Неловким движением, словно все члены его одеревенели, Тревельян неторопливо и неохотно выпустил Равенну. Но глаза его ни на йоту не отклонились от ее глаз. Между ними шло не требовавшее слов общение. Страстное желание, одолевавшее графа, было очевидно Равенне. Английский джентльмен, он заставил себя остановиться по ее просьбе, но как кельт, воин, чьи предки считали Ирландию своей и плясали перед языческими божками, он был взбешен отказом. Женский инстинкт немедленно подсказал ей, что все последствия грядущего гнева падут на ее голову.Ниалл встал, и она высвободилась из его объятий, вытирая слезы со щек, заставляя себя забыть о трусости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130