Адам вновь посмотрел на свои темные мозолистые руки. Никто бы никогда не подумал, глядя на них, что это руки герцога.
– У меня других родственников нет?
– Ты проводил лето и зимние каникулы в доме двоюродного брата твоего отца. Когда тебя привезли из Индии, его не было в Англии, иначе тебя бы отправили к нему, а не в Уэстерфилд. Ты называл своих родственников дядя Генри и тетя Джорджиана. Твой дядя умер уже довольно давно, но твоя тетя и двое ее детей, Хэл и Дженни, живы.
Довольный тем, что у него все-таки есть родня, Адам спросил:
– У моего кузена и кузины зеленые глаза?
Мастерсон задумался.
– Да, глаза у вас троих очень похожи. Насколько я знаю, ты с ними хорошо ладил. Хэл – славный парень, а Дженни просто очаровательна.
Адаму внезапно пришла в голову одна мысль.
– Этот кузен Хэл, насколько я понимаю, является моим наследником. Возможно, он не обрадуется, узнав, что я жив.
– Думаю, ты прав. – Выражение лица Мастерсона изменилось. Похоже, он не думал о том, что возвращение к жизни Адама может оказаться неприятным для кого-то из его близких. – Он может быть разочарован тем, что не станет восьмым герцогом. Но все мы люди, а не ангелы. Хотя, я думаю, он скорее обрадуется тому, что ты жив, чем огорчится.
Адаму показалось, что последнюю фразу Мастерсон произнес с осторожностью. Даже любящий кузен склонен испытывать разочарование, узнав, что большой куш, который чуть было не оказался в руках, уплывает у него из-под носа. Жаль, что его, Адама, не оставили в Индии, а герцогский титул не перешел к его кузену, которого порадовал бы больше.
Он взглянул на Марию, такую тихую и несчастную, и осторожно пожал ее руку. Белокурая и серьезная, она была похожа на скорбную Мадонну. Если бы он не покидал Индии, он бы никогда не встретил ее. Так что он должен радоваться тому, что получил в наследство этот титул, даже если его чувства к ней были противоречивыми и запутанными.
– Что еще ты хотел бы знать? – Мастерсон раскинул руки. – Даже не знаю, с чего начать. Тебя все уважают, и у тебя много друзей. Тебе нравится работать руками – и строить пароходы, и в саду копаться. – Он скосил взгляд на Марию. – И тебя считают едва ли не самым завидным женихом Англии.
Адам поморщился:
– Я предпочел бы этого не знать. – Голова у него еще ни разу так сильно не болела с той самой ночи, когда Мария вытащила его из моря. Теперь, несмотря ни на что, он хотел остаться с ней вдвоем. – Я думаю, что услышал все, что на сегодня в состоянии переварить.
Поняв намек, Мастерсон поднялся.
– Керкленд и Рэндалл должны сегодня приехать в Хартли, если, конечно, не случится ничего непредвиденного. Они захотят лично убедиться в том, что ты жив. Когда можно нанести визит?
Поднявшись с дивана вместе с Адамом, Мария сказала:
– Вы все можете присоединиться к нам за ужином сегодня. Ты не против, Адам?
Остаток времени до ужина он потратит на то, чтобы собраться с духом. Адам кивнул:
– Увидимся вечером, мистер Мастерсон.
– Ты всегда звал меня Уилл. Все так меня зовут, – Мастерсон остановился напротив Адама, перед тем как подойти к двери. – Я… Не надо меня провожать. И слава Богу, что ты жив. – Он быстро удалился, словно стыдясь того, что позволил себе непосредственное выражение чувств.
Как только Мастерсон вышел за дверь, Адам повернулся к Марии и заключил ее в объятия.
– Я думал, что обрадуюсь, узнав, кто я, – сказал он, преодолевая сжимавший горло спазм. – А теперь я жалею о том, что друг меня нашел.
Она уткнулась лицом ему в плечо. Она сжимала его в объятиях так же сильно, как он сжимал ее.
– Я думаю, что лучше знать. Но груз этого знания слишком велик.
– Слишком велик, – эхом откликнулся он и опустил руки. – Давай прогуляемся. Мне надо успокоиться.
Рука об руку они вышли на свежий воздух и, не сговариваясь, свернули на тропинку, ведущую в сад для медитации.
– Мне снились громадные золоченые многорукие существа, – сказал он. – Я тогда не понял значение того сна, но теперь понимаю, что то были индуистские боги.
– Должно быть, ты видел статуи в Индии, когда был ребенком. – Она подняла на него глаза. – Сад, который ты вспомнил, тоже был там?
– Наверное, да. – Цветы и фонтан были не европейскими. – Он попытался припомнить в подробностях тот сад. – Несколько раз мне снилась красивая темноволосая женщина в струящихся одеждах из шелка. Я думаю, то была моя мать.
Мария пожала ему руку.
– Как жаль, что ты потерял ее в столь юном возрасте.
– Но у меня по крайней мере остались о ней воспоминания. Я думаю, ты лишена и этой малости…
Обоими овладела печаль, и эта печаль связывала их сейчас прочнее, чем что-либо иное. Они дошли до сада для медитации в молчании.
Уныние несколько рассеялось, когда они вошли в отгороженное от остального сада пространство. Мелодичное журчание воды действовало успокаивающе. Они присели на скамью рядом, почти касаясь друг друга.
– Я спрашиваю себя, получал ли я когда-нибудь удовольствие от титула герцога. Не знаю, как было раньше, но сейчас я не вижу ничего приятного в том, чтобы носить этот титул. Словно тебя загнали в клетку с золотыми прутьями.
– Мне тоже совсем не нравится то, что ты – герцог, – со вздохом сказала Мария. – Теперь я понимаю, что все это время таила надежду на то, что когда-нибудь, возможно, мы будем вместе. Теперь эта надежда растаяла. Ты слишком высоко взлетел. Мне до тебя не дотянуться.
– Не говори так! – резко осадил ее Адам.
– Но это так, – тихо возразила она. – Тот, кто наделен значительным богатством и властью, связан обязательствами как перед теми, кто вверен ему, так и перед теми, кто равен ему. Такие, как ты, женятся на женщинах своего круга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109