Но можно ли полагаться на интуицию? Этот человек ударил ее, и его бы следовало арестовать, а не принимать на работу. Может быть, Элизабет просто хотелось настоять на своем, показать характер, как считал Джессоп? Неужели она наняла О'Брайена только в пику Джессопу?
О'Брайен миновал окно, не заметив, что Элизабет наблюдает за ним. Он завернул за угол и вошел в дверь конторы. Лэйси, одна из гончих Элизабет, подняла голову.
Голос О'Брайена донесся до Элизабет из приемной, где он болтал с клерком Ноем, сидевшим за письменным столом недалеко от входа. Она не могла разобрать слов, но, наверное, он сказал что-то забавное, потому что послышался смех Ноя. Элизабет еще не слышала, чтобы Ной смеялся. Она подошла к двери и произнесла:
— Я жду вас, мистер О'Брайен.
О'Брайен кивнул Ною и направился к ее кабинету. Лэйси глухо зарычала, а Фреклс тревожно поднял голову.
— Все в порядке, — успокоила Элизабет собак. — Если понадобится, я скомандую вам взять его.
— Очень мило, — сказал О'Брайен, появляясь в дверном проеме. Он снял верхнюю одежду и стоял в штанах тонкого черного сукна и рубашке из миткаля с закатанными рукавами, открывавшими крепкие мускулистые руки. Его соломенного цвета волосы были собраны в тугую косичку на затылке.
— Ваш багаж пропал в дороге, мистер О'Брайен? — спросила Элизабет, намекая на простоту его костюма.
— Меня пригласили не для ужинов и танцев, меня звали, чтобы я навел порядок в этом хаосе. К тому же, — он потрогал расстегнутый ворот своей рубашки, — здесь жарче, чем в аду.
Элизабет отвернулась, чтобы он не заметил ее улыбки. Ей тоже было трудно привыкнуть к жаре в колониях, когда она прибыла сюда прошлым летом.
— Вы правы, здесь довольно тепло, но я просила бы вас одеваться подобающим образом, если вы выходите с территории завода.
— Я не нуждаюсь в уроках хороших манер, миссис Лоуренс.
— Прекрасно, — она вновь повернулась к нему. — Тогда давайте займемся делом. Итак, вы считаете, что на заводе царит хаос?
Он подошел к окну и выглянул наружу.
— Отсюда прекрасный вид, — сказал он, теребя свои усики. — На заводе нет никакой дисциплины, ваши рабочие удят рыбу в доке, вы знаете это? — Он повернулся к ней.
— Удят рыбу? Вы шутите. — Элизабет подозревала, что рабочие разленились, но не представляла, что дела настолько плохи.
— Они поймали сегодня трех прекрасных окуней. Двое ваших рабочих спят на чердаке над мельницей, кувшин с виски охлаждается в бочонке с водой прямо в цехе, и я не скажу вам, где застал одного из рабочих с его полуголой возлюбленной.
— Вам незачем быть таким грубым, мистер О'Брайен.
Он поморщился.
— Вот почему невозможно работать с женщинами. Вы, благородные леди, слишком нежны для такой работы. Я не могу думать над каждым словом, прежде чем произнесу его; видно, мне придется не говорить вообще ничего.
Она смотрела на него расширенными глазами. Многим женщинам, наверное, понравилось бы, если бы их назвали нежными, но в его устах это прозвучало как оскорбление.
— Когда-то я была нежной, но те времена прошли.
Внезапно она вспомнила, как нашли останки Пола. Его разорвало на части. Она видела это, видела и другие тела и с тех пор перестала быть изнеженной благородной леди.
Пауза затянулась. Элизабет не решалась заговорить.
— Вы должны полностью отдать завод в мои руки, если хотите, чтобы что-нибудь получилось, — наконец сказал он.
— Я хочу, чтобы все получилось, но не хочу, чтобы вы здесь всем распоряжались.
Он улыбнулся ей. Да как! У него была улыбка, способная обезоружить любую женщину. Господи! О чем она только думает?
— Здесь все ваше — и монеты, и дом со слугами… Как я могу поднять мятеж на корабле?
— У меня не так много монет, как вы полагаете, — ответила она сухо. — Мои долги значительно превышают доходы.
— Остались в наследство от дорогого усопшего? Она оставила его саркастическое замечание без внимания.
— Поэтому мы должны свести расходы к минимуму, по крайней мере до тех пор, пока наша продукция не начнет продаваться.
О'Брайен в задумчивости оперся о подоконник.
— Кто сейчас управляет заводом?
— Никто конкретно. Я отдаю приказания, Джонни Беннет передает их на завод, а там за каждую операцию отвечает отдельный человек.
— У семи нянек дитя без глаза.
— Я знаю, — она всплеснула руками. — Поэтому я вас и пригласила.
— Не стоит все мои замечания воспринимать как упрек. — Он смотрел ей прямо в лицо своими зелеными глазами. — Мне кажется, вы потрудились на славу. Я имею в виду те изменения, что вы произвели после взрыва.
Элизабет не смогла сдержать улыбку. Джессоп никогда не хвалил ее работу, ни единого раза.
— Спасибо.
— У вас тут прекрасные условия, хорошее место на реке. В этой стремнине полно силы, чтобы крутить колесо вашей мельницы.
— Но колесо вращается неправильно, и мельница не может размолоть уголь и серу как следует.
— Потерпите, будем делать все по порядку. Нельзя прийти и все разом изменить, рабочие этого не любят. Пусть привыкают к переменам постепенно и сами меняются, тогда они станут лучше работать, будет меньше несчастных случаев и жалоб.
— Итак, вы считаете, что я должна приказать рабочим продолжать выполнять свои обязанности как прежде? — Элизабет выглянула в окно и увидела свою золовку Клер, которая шла из особняка в контору. Только этого ей сейчас не хватало! — Что мы еще должны обсудить, мистер О'Брайен? — Она двинулась к двери, намереваясь отпустить его.
— Я должен изучить состав вашего пороха. Мне нужны точные пропорции.
Элизабет услышала, как Клер, шурша юбками, входит в дверь конторы. Она надеялась, что О'Брайен успеет уйти, не встретившись с ней, но, видимо, встречи избежать не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86