Впрочем, удивляться тут нечему. Идит знала, что такой разврат — дело обычное во многих замках, особенно в таких, как Равеншир, где всем заправляют мужчины. Однако в Соколином Гнезде она не допускала никаких непристойностей. Она поощряла замужество среди своих служанок, и уж конечно, ни одна не ложилась против своей воли в постель к наезжавшим в особняк знатным гостям.Первым желанием у нее было потрясти обоих бесстыдников и высказать свое возмущение, однако, в отличие от вчерашнего вечера, она все же решила вести себя более осмотрительно. В конце концов, ведь не она же тут хозяйка — да и почти нет надежды, что когда-нибудь ею станет. Поразмыслив, она направилась на кухню, соединявшуюся с главной башней переходом. Пусть даже в замке и не ощущается хозяйская рука, кто-то же должен отвечать за хозяйство… хотя бы повар.Распахнув настежь тяжелую дверь, Идит ахнула от ужаса, узрев кошмарную картину из грязных горшков, бегающих мышей, прокисшей пищи, немытых досок для еды и кубков, и даже двух цыплят, расклевывающих в свое удовольствие остатки еды на покрытом грязной коркой полу. Идит схватила метлу и прогнала жирную мышь, которая лакомилась на столе куском баранины, затем шагнула к подстилке, брошенной возле остывшего очага, на которой сквозь гнилые зубы разверстого рта громко храпела служанка, вероятно, повариха. С ворчанием перекатившись на живот, она звучно пустила ветры. Воспользовавшись метлой, Идит от души оттянула ее по широким ягодицам, и женщина мигом взвилась, потирая ушибленное место.— Что-о?! — завизжала она, вскакивая с подстилки; ростом повариха оказалась по плечо Идит, зато вдвое толще. — У тебя ума совсем, что ль, не осталось, раз ты набрасываешься на такую честную служанку, как я? — Прищурив глаза — маленькие, черные булавочныс головки на расплывшемся лице, — она язвительно поинтересовалась: — Ты что, королева, черт тебя побери?— Я леди Идит из Соколиного Гнезда, а ты, видать, ленивая бестия. У честных служанок такой грязной кухни не бывает.Повариха, сообразив, что имеет дело с благородной леди, слегка оробела и неуверенно помотала головой, протирая мутные от сна глаза. Потом она широко зевнула, и Идит невольно отпрянула от волны гнилостного дыхания и перегара, не говоря уже о теле и одежде, которые явно не соприкасались с водой, по крайней мере, с Пасхи. Слава Богу, что она ничего не отведала из блюд, приготовленных грязными руками этой старой карги.— Как тебя звать? — спросила Идит стальным голосом.— Берта.— Так вот, Берта, что ты скажешь об этом свинарнике, который считается кухней?— М-м-м?Идит зарычала от злости:— Сколько слуг в этом хозяйстве?Берта лениво поскребла под мышками, затем начала считать на пальцах:— Двенадцать внутри, может, двенадцать снаружи. Много слуг и батраков ушли за эти два года, когда не было хозяина.— Кто всем управлял в его отсутствие?Повариха пожала пухлыми плечами:— Мастер Вилфрид, но его тоже по большей части не было, с тех пор как в прошлом году умерла его жена. — Берта приняла скорбный вид. — Упокой, Господь, ее светлую душу!Ха! Вилфрид не показался Идит таким уж безутешным в постели с голой служанкой.— Ну вот что. Немедленно собери здесь на кухне всех служанок до единой — рабынь и вольных. Ты меня поняла?Служанка молча кивнула.Когда через короткое время в кухне сгрудилась толпа лентяек, в очаге уже грелась вода, а в ней отмокали горшки, доски и кубки. Идит устроила служанкам такую головомойку, какую они надолго запомнят, а затем отдала распоряжения насчет дел, с которыми наказала управиться не позже чем за час.— Берта, я хочу, чтобы полы и стены были в кухне выметены и выскоблены. Все доски для резки должны быть отчищены, а для выпечки принесена свежая мука. Я проверю припасы в кладовой, не портятся ли и не завелись ли черви. Боюсь, что они там кишмя кишат. А ты, Ламберт, найди еще одного мужчину себе в помощь и наруби пятидневный запас дров для кухонных печей. Агнес и Сибил пойдут соберут яйца и подоят коров. — Тут она заколебалась и взглянула на Берту. — А есть ли тут коровы, может, и вовсе не осталось?Берта неуверенно мотнула головой:— Только одна корова осталась и, пожалуй, две дюжины несушек.— Ладно, когда принесут молоко, взобьем немного масла.Она отдавала все новые и новые распоряжения, от которых осоловелые служанки закатывали мутные глаза.Заняв женскую половину делами, Идит вернулась в большой зал и приказала нескольким слугам вымести прочь весь грязный тростник и заменить его свежим, терпкий запах которого слегка перебил застоялую вонь. Других она заставила выскребать грубо сколоченные столы и обметать со стен паутину. А третьи снимали со стен пыльные гобелены и выносили их во двор замка, чтобы хорошенько вытрясти.И уж конечно, перво-наперво она прогнала всех собак из большого зала, хотя бы временно. Лишь тот глупый пес, которому от нее досталось накануне, влюбленно ходил за ней по пятам. Мгновенно сдавшись, она торопливо огляделась по сторонам, не видит ли кто, а затем нагнулась и поскребла у него за ушами, отчего язык у него блаженно вывалился. Идит со смешливым осуждением покачала головой.— Вчера ты, пес, некрасиво повел себя перед благородной леди, но я все-таки сожалею, что сделала тебе больно, пусть даже мягким носком моего башмака. — Она присела на корточки и внимательно посмотрела на собаку. — Да ты, оказывается, тоже благородных кровей. Теперь вижу, что родословная у тебя безупречная. А имя у тебя есть? Нет? Ну, тогда значит, я стану звать тебя… как? Принцем?Пес с восторгом завилял хвостом, и Идит засмеялась:— Тебе понравилось имя, верно? Ну ладно, тогда мы договоримся и об остальном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120