Значит, она тоже слышала сплетни о ее покойном муже.
— Счастлив с вами познакомиться, — с широкой улыбкой сказал Орсино. — Но, видимо, я должен выразить вам соболезнование? — сказал он, окинув взглядом ее траур.
— У меня умерла бабушка, — сообщила ему леди Мэри.
— Сочувствую вам.
Девушка кивнула:
— Да, мне очень ее не хватает. Но она не захотела бы, чтобы я в трауре сидела дома и оплакивала ее. Она предпочла бы, чтобы я выезжала и отвлекалась от грустных мыслей.
— Разумеется, — глядя на нее маслеными глазами, согласился Орсино.
«Лучше бы ее действительно держали взаперти, — подумала Эмма. — Как я не догадалась, что Орсино не смирится с отказом и придумает какую-нибудь месть».
— Я удивлен, что вы соглашаетесь терпеть такое обращение, — добавил Орсино.
Нельзя допустить его сближение с леди Мэри, — с отчаянием думала Эмма.
Она огляделась. Они подъезжали к воротам парка.
— Я хотел покататься в парке верхом, — продолжал Орсино, — но мне очень не повезло с лошадью.
— Вы взяли лошадь напрокат? — спросила леди Мэри.
Орсино покачал головой:
— Назвать ее лошадью — это значит нанести смертельное оскорбление всему лошадиному роду, всем этим превосходным животным. Я вернул эту… тварь в конюшню. Но она успела укусить моего камердинера, слугу моей домохозяйки и еще одного человека, кажется, угольщика. Высокого краснолицего детину. Тот грозился подать на меня за это в суд.
Леди Мэри хихикнула.
— Мне посоветовали обратиться в другую конюшню, но я пока не набрался духу опробовать еще одну… английскую лошадь.
— Ваши итальянские, конечно, гораздо лучше, — язвительно сказала Эмма.
— Скажем так — они лучше воспитаны.
— Так почему бы вам не вернуться в Италию и не ездить на этих благовоспитанных лошадях? — еще более решительно спросила Эмма. Ее терпение было на исходе.
— Если бы только это было возможно, — с глубоким вздохом ответил граф Орсино. — Но война разорила мою семью: у нас не осталось ни поместий, ни состояния. Разве это не прискорбно, когда знатное семейство оказывается на пороге нищеты?
Эмма скривила губы. Сколько людей высказывали сомнение о праве Орсино носить аристократический титул! Сама она не сомневалась, что у него никогда не было ни поместья, ни состояния. Он был игрок, шулер и бог его знает, что еще.
— Но война ведь кончилась, — невинным голосом сказала она. — Почему бы вам не вернуться домой и не попытаться востребовать вашу собственность?
Граф покачал головой, но не стал объяснять, почему это невозможно.
— Как интересно! — воскликнула леди Мэри. — Как в романе.
«Да он все это и взял из какого-нибудь романа, — подумала Эмма. — Как бы избавиться от этого опасного человека?» Она окинула окрестности отчаянным взглядом и увидела, что за воротами парка наемный экипаж выгружает пассажиров. Она повернулась к лакею:
— Джон, задержи этот кабриолет!
Джон посмотрел на нее с удивлением, но послушно соскочил с запяток и побежал к наемному экипажу.
— Извини, Арабелла. Я уже говорила, что у меня назначена встреча. Придется тебе поехать домой вон в том экипаже. Надеюсь, тебе скоро станет лучше. Тобиас, остановись, пожалуйста, здесь.
Кучер послушно остановил лошадей. Эмма молча смотрела на возмущенную Арабеллу и ухмыляющегося Орсино: сходите, дескать. Тем ничего другого не оставалось делать. Арабелла начала было протестовать, но Орсино только поклонился Эмме, признавая временное поражение, и помог Арабелле пересесть в кабриолет.
— Как грубо вы от них избавились, — сказала леди Мэри, когда ландо поехало дальше.
— Вам не следует знаться с этими людьми, — отозвалась Эмма.
— Почему?
Эмма не ответила на этот вопрос. Она была в большом расстройстве. Ей все время не везет. Каждый день возникает что-нибудь! А Колину нужна жена, которая бы не осложняла его жизни. Все эти переполохи ему, того и гляди, осточертеют.
— Вам поклонился молодой человек, — сказала ей леди Мэри.
Эмма опасливо оглянулась и увидела Робина, ехавшего верхом на отличной гнедой лошади. Она облегченно помахала ему рукой.
— Вы же говорили, что мы едем домой, — пожаловалась леди Мэри.
— Сейчас, — сказала Эмма. — Робин! — окликнула она брата.
Он поколебался несколько секунд, но потом подъехал к ландо и, сняв шляпу, без улыбки произнес: «Доброе утро». Робин был все еще в большой обиде на сестру. После их последнего неудачного разговора в доме Сент-Моуров он решил, что она ничем не лучше отца и тоже обращается с ним как с ребенком, а посему он не будет искать ее общества. Его разочарование в ней усугубилось необходимостью искать где-то большую сумму денег. Ему пришлось обратиться к очень неприятному ростовщику и, как выразился Джек, продать ему душу. Он и это поставил в вину Эмме, не ответил на письмо, которое она ему послала, и больше не навещал ее.
— Робин, я так давно тебя не видела! — воскликнула Эмма.
Услышав в ее голосе искреннее чувство, леди Мэри насторожила уши и стала с интересом разглядывать Робина.
— Я был дьявольски занят, — ответил Робин. — Завалили приглашениями.
Он небрежно махнул рукой и изобразил на лице утомление от внимания света. Но тут же испортил впечатление, добавив:
— Да и не хотел обременять тебя своими делами.
— Ну, при чем тут обременять?
Эмма очень беспокоилась за Робина. При первой же встрече она бросилась ему на выручку, из чего и проистекли все последующие события. Но он про это не знает, напомнила она себе.
— Можешь не волноваться, — так же небрежно продолжал Робин. — Я все сам уладил. Зря я к тебе и обращался.
— Ты о чем? — спросила Эмма.
Неужели опять проигрался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105