Оставшиеся в живых, несмотря на подбадривания капитана и боцмана Билла, бросились к правому борту, забаррикадировавшись за шлюпками и обломками мачт. Многие были ранены и издавали душераздирающие крики.Под защитой своих душек пираты быстро приблизились к судну и с кормы пытались взобраться на борт.Капитан Мак-Клинтон бросился туда, чтобы помешать абордажу, но был сражен залпом из митральезы, и упал вместе с тремя матросами, кинувшимися за ним.— Да здравствует Тигр Малайзии! — закричали пираты.Они оставили на палубе карабины и, схватившись за сабли, топоры и кинжалы, ревущей оравой бросились на абордаж. Как обезьяны, они карабкались по канатам, цеплялись за остатки фальшборта или, разбежавшись по реям, прыгали со своих мачт на мачты судна, скользили по вантам на палубу. Под их ударами оставшиеся в живых защитники падали один за другим.Только у самой грот-мачты один человек, вооруженный тяжелой абордажной саблей, оставался в живых. Это был индиец Каммамури, который защищался, как лев, отражая удары врагов и раздавая свои направо и налево.Но силы были не равны. Удар абордажного топора сломал его саблю. Два пирата набросились на него со спины и повалили, несмотря на отчаянное сопротивление.— Помогите!.. Помогите!.. — кричал несчастный сдавленным голосом, но гибель его казалась неотвратимой.Уже один из пиратов взмахнул над его головой топором.— Стойте! — неожиданно загремел чей-то голос. — Не трогайте его. Этот индиец — храбрец!.. Глава 3ТИГР МАЛАЙЗИИ Человек, который так своевременно выкрикнул эти слова, был европеец, высокого роста, с тонкими, аристократическими чертами лица, светло-голубыми глазами и темными усами, оттеняющими улыбчивые губы.Бархатная коричневая куртка с золотыми пуговицами, стянутая шелковым поясом, такие же коричневые штаны и длинные сапоги из красной кожи, с заостренными мысами, составляли его наряд. Широкополая шляпа из манильской соломки защищала голову от палящего солнца.На плече у него висел чудесный индийский карабин с инкрустациями, а на поясе сабля с золотой рукояткой, увенчанной искрящимся алмазом.Он сделал знак пиратам отойти, приблизился к Каммамури, который все еще лежал на палубе, уже готовый принять смерть, и несколько мгновений смотрел на индийца с глубоким вниманием.— Ты удивлен, что голова у тебя все еще на плечах? — спросил он наконец веселым тоном.— Настолько удивлен, что спрашиваю себя, правда ли, что я еще жив, — ответил Каммамури, пораженный тем, что белый человек командует пиратами.— Не сомневайся, это так.— Значит, вы не убьете меня?— Если я не позволил этого раньше, не знаю, зачем бы я это сделал теперь.— Почему вы решили оставить мне жизнь? — недоверчиво спросил индиец.— Потому что ты не белый, во-первых.Каммамури сделал удивленный жест.— Что! — воскликнул он. — Вы ненавидите белых?— Да.— А сами вы разве не белый?— Чистокровный португалец, черт побери!— Не понимаю тогда…— Стоп, стоп! Этот разговор мне не по душе.— Хорошо, а во-вторых, почему?— Потому что ты храбрец, а я люблю храбрецов.— Я маратх, — с гордостью сказал индиец.— Да, — кивнул тот. — Это племя славится своей храбростью. Скажи, а не хотел бы ты стать одним из наших?— Я — пиратом?— А почему бы и нет, черт возьми! Ты оказался бы в хорошей компании.— А если я откажусь?— Тогда я не отвечаю за твою голову.— Если речь идет о том, чтобы спасти шкуру, я сделаюсь пиратом. Может, это и к лучшему, кто знает.— Браво, юноша. Эй, Котта, поищи-ка в каюте бутылку виски. Эти американцы никогда не плавают без него.Рослый малаец с огромными руками спустился в каюту бедного Мак-Клинтона и через несколько минут вернулся с парой стаканов и запыленной бутылкой, у которой тут же отбили горлышко.— Виски, — прочел белый человек этикетку. — Эти американцы в самом деле отличные ребята.Он наполнил оба стакана и протянул один индийцу.— Как тебя зовут?— Каммамури.— За твое здоровье, Каммамури.— За ваше, господин…— Янес, — подсказал ему португалец.И они залпом опрокинули по стакану.— А теперь, — сказал Янес, все еще в хорошем расположении духа, — пойдем-ка навестим капитана Сандокана.— А кто этот господин Сандокан?— Черт побери! Тигр Малайзии.— Вы отведете меня к этому человеку? — испуганно сказал Каммамури.— Конечно, мой дорогой, и он будет рад принять в наши ряды маратха.Но индиец не двигался. Он стоял и бросал растерянные взгляды то на пиратов, то на корму корабля.— Что с тобой? — спросил Янес.— Сударь… — сказал маратх, поколебавшись.— Говори.— Вы не тронете ее?— Кого?— Со мной женщина.— Женщина! Белая или индианка?— Белая.— И где она?— Я спрятал ее в трюме.— Приведи ее на палубу.— Но вы не тронете ее?— Даю слово.— Спасибо, господин, — сказал маратх взволнованным голосом.Он побежал на корму и исчез в люке. Через несколько мгновений он снова появился на палубе.— Где эта женщина? — спросил Янес.— Сейчас придет. Но еще одно слово, господин. Она безумная.— Безумная? Кто?..— Вот она!.. — воскликнул Каммамури.Португалец обернулся к корме.Молодая женщина чудесной красоты, завернутая в большое покрывало из белого шелка, медленно поднялась по трапу из трюма и остановилась рядом с мачтой.Ей было лет семнадцать-восемнадцать, и нежная прелесть юности соединялась в ней с женственной грацией. Ее большие черные глаза были невидяще устремлены куда-то вдаль, а черные густые кудри падали на плечи в живописном беспорядке.Ни страха, ни ужаса, ни даже простого любопытства не выразило ее нежное лицо при взгляде на эти трупы, на обломки, загромождавшие палубу — точно она их не видела. Не обратила она внимания и на Янеса, стоявшего перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59