Пэтти сжала мою руку, когда мальчишка в кузове что-то прокричал, а потом вынес, прижав к груди, перевязанную кипу газет, которая, должно быть, весила побольше, чем он сам, и свалил ее на тротуар. Второй пацан, появившийся из вестибюля отеля, разрезал ножом бечевку, ухватил из кипы пачку газет и утащил ее в кафе. — Ну что, может, хватит рассиживаться, — произнесла Пэтти с отчаянием в голосе. Я улыбнулся и встал. Она ответила мне той мимолетной улыбкой, зафиксировать которую была способна лишь высокоскоростная "Лейка". Заплатив за газету двадцать пфеннигов, я разложил ее на столике.Материал занимал целую газетную полосу. Вильгельм Руст на фото, снятом, наверное, лет двадцать назад, при Железном кресте и прочих регалиях выглядел как самая блестящая ницшеанская мечта.— Ой, смотри, — воскликнула Пэтти, — материал подписан самим Бронфенбреннером!— Это здесь написано? — осведомился я. Я не был силен в готических шрифтах, поэтому Пэтти стала читать вслух.Это звучало даже сильнее, чем было задумано Ферге. Оказывается, я не только спас жизнь Вильгельму Русту — я был его лучшим другом еще до поджога рейхстага. Я находился в Германии по конфиденциальному делу, а Herr Бронфенбреннер преподнес это как тайную миссию. Меня, якобы, было невозможно найти, чтобы получить комментарий при подготовке материала, но остановился я в отеле "Шаумбургер Хоф" в Бад-Годесберге. Валяйте, ребята, приходите, хоть по одному, хоть все сразу. Вход свободный.Лицо Пэтти сияло. Она еще раз перечла материал про себя. В ее глазах мерцали звезды.— Чудо, — прошептала она. — Чет, это просто чудо! Если не это, то уже ничто не поможет нам влезть в самую заваруху.— Похоже, что Herr Бронфенбреннер верит каждому слову из того, что здесь напечатано, — заметил я.— Но ведь все это — правда?— Скажем, что-то около. Еще выпьешь?— Нет. О, нет! Пойдем лучше в номер, а то мы их пропустим.По счету я заплатил двадцать марок.В номере Пэтти сразу же прошла к окну и принялась смотреть на улицу. У меня создалось впечатление, будто она ожидала, что Штрейхеры приедут на том же грузовике, который развозил газеты.К четырем часам ее энтузиазм начал иссякать.— Что же они задерживаются? — заметила она.Часам к пяти Пэтти заметно помрачнела.— Они, верно, газет не читают, — предположила она.В то время, как она стояла, таращась в окно, я ждал, лежа на кровати, и даже слегка вздремнул. Думаю, что она презирала меня за это.В полседьмого я заикнулся об ужине. Она резко повернулась, оставив свой пост ровно настолько, чтобы бросить мне:— Как ты можешь в такой момент думать о пище?! — и опять прильнула к окну.Я заказал в номер мясное ассорти с пивом. Пэтти стояла, не оборачиваясь, но прислушивалась к тому, чем занимался я. В восемь часов се плечи заметно поникли.Этот парень появился в восемь сорок, и Пэтти даже не увидела его в окно.В дверь постучали. Пэтти резко обернулась. Ее "Люгер" был засунут у меня за поясом. Я чувствовал себя в относительной безопасности, но испытывал более чем относительное любопытство. На парне была маленькая круглая шапочка грязно-желтого цвета, украшенная пурпурно-серебряной лентой, и шелковый шарф в таких же пурпурных и серебряных тонах. Он был обут в высокие сапоги, на которые непременно набиваются металлические подковки, хотя я и не слышал их цоканья, когда он шел через холл. Такой тип малого в шапочке вы наверняка встретите где-нибудь в студенческом общежитии на пирушке с подначиванием новичков. Ему было около восемнадцати лет. Безусый еще юнец: прыщавый нос и пухлые щеки, округлившиеся от испуга глаза. Узкие плечи и юношеский жирок на бедрах. Он вытянулся, щелкнул каблуками и произнес:— Herr Драм?Я утвердительно кивнул.— Я из Корпорации, — проорал он. — По поручению заместителя уполномоченного, переданному через фукс-майора, мне оказана честь...Его голос сорвался, лицо сильно покраснело, и он вспотел. Я поманил его пальцем, и он деревянной походкой прошел в номер. Я закрыл за ним дверь. От него разило пивом.— Давайте все сначала, — предложил я. — Так что за Корпорация вас направила? Я полагал, что здесь они называются картелями.— Корпорация, — пояснила Пэтти, — это такое студенческое сообщество, вроде братства.— Schlagende Korporation Deutsche Senioren Burschenschaft Немецкая фехтовальная студенческая корпорация (нем.).

, — провозгласил парень в берете.Я взглянул на Пэтти.— Это, должно быть, сообщество дуэлянтов, — сообщила она.— А этот, как его, заместитель полномочного? — спросил я.— Уполномоченного, — поправила она.Парень проревел:— Заместитель уполномоченного Отто Руст просит вас пожаловать на Senioren Burschenschaft Kneipe Вечер старших членов корпорации (нем.).

.Глаза Пэтти расширились."Отто Руст", — подумал я. Наверное, сын Вильгельма Руста, если ему приблизительно столько же лет, сколько этому мальчику в берете. Скорее всего, он видел газету и хочет разобраться, что же я сотворил с его дорогим стариканом. Для нас в этом ничего плохого не предвиделось, хотя выходило, что на приманку клюнул один только Отто Руст. Я подумал о близнецах Штрейхерах. Может быть, они уже были не здесь. Возможно, они закончили свою работу или попытались ее проделать, и убрались восвояси. При любом раскладе Отто Руст сейчас знал больше, чем я.— Ладно, сынок, — промолвил я. — Поехали.Парень осклабился и промокнул измятым носовым платком пот над бровями. Со словами "Auf wicdersehen, fraulein" До свидания, фроляйн (нем.).

он отвесил неуклюжий поклон в адрес Пэтти и повернулся, чтобы открыть дверь.Пэтти вцепилась в мой рукав.— Чет, пожалуйста, не уезжай без меня Ты же обещал.Парень сказал:— Kneipe — это только для мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63