— Ладно, — проговорил я. — Оставайтесь там.Через открытую балконную дверь я вернулся в комнату. Кто-то колотил в дверь.— Мюллер! — услышал я голос Зиглинды. — Мюллер, что случилось?Задергалась дверная ручка, и дверь заходила ходуном. Вдруг служивший подпоркой стул разлетелся в щепки, дверь распахнулась, и в комнату плечом к плечу ввалились Зиглинда и Отто Руст. То, что было на них надето, вполне уместилось бы в приличных размеров бумажнике. Зиглинда в своих трусиках выглядела предпочтительней, чем Отто, но все впечатление портил "Люгер", который она держала в руке. Я дотянулся до второго стула и, как бейсбольной битой, взмахнул им над головой. Зиглинда выстрелила. Стул разлетелся на куски, но по ним я все-таки попал. Зиглинда попятилась, а Отто упал навзничь прямо на пороге. Перескочив через него, я бросился по прихожей к лестнице.Зигмунд вел Пэтти вверх по лестнице. Он толкал ее вперед, заломив руки за спину. Свободной рукой он держал за горлышко запечатанную бутылку виски. Хрипло переводя дыхание, я остановился наверху.Выбраться наружу через балконную дверь я уже не мог: там была Зиглинда. Стоять и ждать, пока она заявится сюда, я тоже не мог.Единственное, что мне оставалось делать, это действовать очень быстро. И я кинулся по ступенькам вниз.Зигмунд взревел, сделал какое-то движение, и Пэтти вскрикнула от боли. Когда нас разделяло всего несколько ступеней, я прыгнул. Зигмунд толкнул Пэтти вперед, и она упала на колени. С разбега я налетел на нее всей своей почти двухсотфунтовой массой, она ударилась о Зигмунда, и мы втроем покатились кубарем вниз по лестнице. От шевелящегося клубка переплетенных человеческих тел отделилась рука, державшая бутылку виски, и с размаху шарахнула этой бутылкой о ступеньку. Брызнули во все стороны осколки, и я ощутил резкий запах крепкого дешевого виски. Теперь Зигмунд держал за горлышко заостренный осколок бутылки, размахивая им во все стороны, словно кинжалом. Что-то обожгло мне руку, располосовав рукав пиджака от плеча до локтя.— Беги! — крикнул я Пэтти. Она с тупым выражением лица стояла на коленях, упершись руками в пол. — Да беги же ты, ради Бога!Зигмунд опять бросился на меня, но я успел перекатиться на спину, свести ноги вместе и выбросить их вверх. Стекло ударило мне по ботинкам, и я увидел, что окровавленная рука Зигмунда пуста. Он с изумлением смотрел, как из поврежденной артерии на его запястье струйкой била кровь. Продолжая разглядывать запястье, он пережал его другой рукой и даже не шевельнулся, когда я пробежал мимо него к выходу из магазина. Сверху бегом спускалась босая Зиглинда. "Люгер" в ее руке казался почти таким же огромным, как противотанковая пушка.— Одеться! — рявкнула она на выбежавшего вслед за ней Отто Руста. — Одеться, быстро!И выстрелила в темноту винного магазинчика. Я схватил Пэтти за руку, и мы бросились бежать. От выстрела разлетелась бутылка, и нас обдало смесью стеклянных осколков и капель какой-то жидкости. Ухватив с полки две бутылки, я метнул одну в противников. Зиглинда снова выстрелила, на этот раз дважды. Стеклянная дверная панель перед нами, словно по волшебству, рассыпалась на мелкие кусочки. Другой бутылкой я сровнял оставшиеся по краям рамы острые осколки, и мы выскочили на улицу. Бутылка осталась целехонькой.Снаружи нас ждал Мюллер. Увидев нас, он выстрелил из "Люгера" через разбитую дверь, и звук выстрела заглушил звон бьющегося стекла. Где-то неподалеку взвыла сирена.Мюллер и мы с Пэтти бросились бежать по улице. Сзади нас ночную тишину разорвал звук выстрела. Стреляла Зиглинда, и Мюллер упал. Я выпустил руку Пэтти и подошел к нему. Падал он лицом вниз, но потом перевернулся на спину. Входного отверстия от пули я не обнаружил. Его глаза были широко раскрыты и уже подернуты смертной пеленой. "Люгер" я нашел на мостовой примерно в ярде от того места, где лежал Мюллер. Я сунул его в карман пиджака и побежал.— За утлом! — крикнул я Пэтти. Пока мы добежали до мотороллера, нам вслед выстрелили еще три раза. Я потянулся было к несуществующей дверце, выругался и поднял тяжелую крышку мотороллера. Стук шагов по тротуару приближался. Пэтти опустила крышку, я запустил мотор нашего маленького "Мессершмитта", и он, качнувшись вместе с нами, тронулся с места. Мне на плечо тяжело легла рука Пэтти, и я ощутил, как кого-то из нас била дрожь, а может быть, черт возьми, дрожали мы оба.— Что с твоим другом? — спросила Пэтти.— Он не был моим другом, — ответил я.— Так что с ним?— Я думаю, мертв.— О, мертв... Чет?— Да?— Сзади нас никого нет.Мы говорили непрерывно и не могли остановиться. Мы не могли поверить, что остались живы. Если бы мы сейчас умолкли, Пэтти разрыдалась бы, как дитя, а Драм, возможно, на пару минут запятнал бы свою репутацию.Я повернул мотороллер на Люстгартен по направлению к реке. Пэтти сказала:— За нами идет какая-то машина.— Их машина?— Не знаю. Скорее всего, да.— Машина какая, маленькая?— Ага.Я вздохнул. На свободной от машин прямой трассе, да при хорошем попутном ветре наш мотороллер мог дать миль шестьдесят пять в час. Но даже этого могло не хватить.Собор мы проскочили на пятидесяти милях в час. Наша колымага, визжа шинами по мостовой, прошла на двух колесах поворот, и под нами загромыхала брусчатка набережной. Фридрихштрассе я едва не проскочил, пришлось резко затормозить, и Пэтти боднула меня головой. Достав из кармана "Люгер", я произнес:— На, держи.Молча взяв пистолет, Пэтти, к моему удивлению, уверенным движением извлекла магазин и сообщила, что осталось только три патрона. Потом она, выгнув шею, обернулась и сказала:— Они свернули на Фридрихштрассе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63