Это обычно солидный бюргер, каким он и оставался бы в случае, если бы нацисты не пришли к власти. К счастью, это такой же добропорядочный для Федеративной Республики Германии гражданин, каким он являлся и для гитлеровского Третьего Рейха.Близнецы Штрейхеры принадлежат к третьему типу бывших нацистов.Вошел человек с двумя литровыми бутылками пива. Зеленое бутылочное стекло было покрыто бисерными капельками влаги. Бутылки откупорили, пиво разлили по кружкам, и одну из них вручили мне. Я окунул лицо в душистую пену, отхлебнул глоток и ощутил себя в своей компании. Пиво было холодным и будто бы из другого мира.— Брат и сестра Штрейхеры, как бы это сказать, относятся к тому типу, который последователи человека в черном венском сюртуке охарактеризовали бы как авторитарный. Вам приходилось слышать такое слово? Нацистами они стали по сугубой случайности — в то время они были еще детьми, а также и потому, что нацисты дали им то, чего они хотели от жизни — то, в чем нуждается личность авторитарного склада.— Жажда власти? — перебил я его.— Думаю, что да, мистер Драм. Но жажда власти над людьми, власти жестокой, даже садистской — это еще не все. Есть еще и другая сторона. Авторитарная личность имеет, как правило, садо-мазохистский комплекс. Она страстно стремится к подчинению стоящей над ней внешней силе — и в этом заключается мазохизм этого комплекса.Мне внезапно почудилось, что он читал лекцию по социальной психологии.— Вы удивлены? — спросил он. — Естественно, я изучал авторитарную личность. Человеку моей профессии это необходимо — учитывая, что авторитарный тип личности имеет глубокие корни в немецкой нации, берущие начато, возможно, от дохристианской comitatus Община (лат.).

. Впрочем, к делу это не относится.— Брат и сестра Штрейхер, — продолжил он, — отштампованы из такого же авторитарного материала. Скажите, мистер Драм, если бы вы провели несколько лет в одиночестве, и вдруг достаточно привлекательная женщина предложила вам свои услуги, как бы вы поступили?Я ответил двусмысленной ухмылкой. Он был удовлетворен.— Возьмите, к примеру, Восточную Германию, мистер Драм. Восточная Германия приняла коммунизм. Почему? Разве красный топор — не то же сочетание власти над людьми с подчинением высшей внешней силе, такое необходимое для людей типа Штрейхеров? Понимаете, они предаются этому с таким же упоением, с каким нормальные люди наслаждаются любовью к женщине или, если хотите, к религии.— Штрейхеры нужны мне, мистер Драм, — проговорил он страстно, и вдруг уставился на свою кружку с пивом так, будто увидел ее впервые. Ни кадык, ни мышцы его шеи не дрогнули, пока пиво вливалось в его широкую глотку.И он заговорил опять, словно и не останавливался, чтобы поглотить целую пинту пива.— И я хочу взять их так, чтобы гражданские власти засадили их за решетку на всю оставшуюся жизнь.Он вздохнул.— Еще мне нужен Вильгельм Руст. Я не знаю, имеют ли эти задачи одно решение. Если вы согласитесь нам помогать, я хотел бы, чтобы вы знали — это опасно. И опасность будет сохраняться, несмотря на то, что с того момента, когда вы вернетесь в "Шаумбургер Хоф", вы будете находиться под наблюдением наших сотрудников.Мне это не понравилось, но я промолчал. Я почувствовал, что мои мирные поиски Фреда Сиверинга вторглись в сферу запутанной схватки разведок и контрразведок со всеми ее мелодраматическими перипетиями, невыносимо затасканными в американских телевизионных шоу.— Моя помощь будет состоять в...— В розыске Фреда Сиверинга. И в том, чтобы играть роль человека, которому Вильгельм Руст обязан своим спасением.— Если они ищут Руста, они выйдут на меня, так?Он утвердительно кивнул.— Почему вы думаете, что тогда, на реке, Руст спасся?— Мы этого не знаем. Вильгельм Руст был напуган. Мы обещали ему полную безопасность. В тюрьме он лишился каких-то из своих качеств, мистер Драм. Возможно, вы и сами это заметили. Насколько я его знаю, сейчас он будет скрываться.— Скрываться от "красных"?— И от "красных", и от нас. Это интуиция. Я могу ошибиться.Я посмотрел на него: лицо, будто высеченное из камня. И мышление теоретизирующего эклектика. "Скорее всего, он прав", — подумал я и отхлебнул еще пива.— Я согласен, — сказал я. — Но при одном условии.— Мы выслушаем ваше условие, но вряд ли в вашем положении уместно...— Дело это дурно пахнет, и не мне вам об этом говорить. Прошлой ночью, конечно, вылезло много дерьма, и я волей обстоятельств оказался в нем по уши. Но, как и вы, я склонен считать, что Руст все-таки жив. И вам, и "красным" Руст нужен живым, но вы полагаете, что достанется он все-таки вам. Хорошо, я подожду. Найдите его, потому что Herr Руст знает, на чьей стороне я был этой ночью.— А этот американец, Сиверинг?— Вот это и есть мое условие, дружище. Только не надо говорить, что я у вас на крючке, и все такое. Если бы я был там, черта с два вы бы вот так со мной толковали. А это значит, что бы вы ни говорили, мне на нем не висеть. Ну что, поторгуемся?— Чего вы хотите?— Никаких вопросов к Фреду Сиверингу, когда я его разыщу.— Зачем он опять появился в Германии?— На этот вопрос я вам ответить не могу.— А ответ вы знаете?— Может быть, но не весь.— Если Сиверинг совершил на территории Германии уголовное преступление...— Вы полагаете, что это действительно так?— Вероятность всегда существует, мистер Драм.— Хорошо, предлагаю компромисс, — сказал я. — Все, кроме уголовщины, — и вы помогаете мне его вытащить. Идет?— У нас, как и у вас в Америке, существует срок давности, мистер Драм. А я всего лишь полицейский.— Вот-вот, и ради этого вы мне здесь полчаса втолковываете, почему вы не обычный полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63