Значит, они прорывали
окружение! Спантамано отчаянно выругался. Он знал: толпы храбрых, но плохо
вооруженных и необученных согдийцев не выдержат удара Длинных Пик. С
македонцами надо воевать не в открытом поле, а по-скифски, посредством
засад. Спантамано приказал войску отступить на правый берег Зарафшана.
- Проклятый Ороба! - бормотал Спантамано, гоня лошадь через воду. -
Трусливый Хориен! А Вахшунварта? Он тоже трус и предатель, хотя и
держится, как святой. От этих святых никогда не было и не будет проку,
чтоб им пропасть! Выступают важно, брюхо несут чинно, смотрят гордо,
говорят красиво, а внутри... внутри сидит подлец. Ах, пройтись бы палкой
по вашим благообразным рожам!
- Я не зря доказывал, что Спантамано глуп, как овца, - сказал Ороба
дочери, увидев отступающих согдийцев. - Едва показался Искендер, этот
сброд голодранцев бросился бежать, как будто их пятки маслом смазали.
Зара прикусила губу и промолчала.
К Мараканде подошел не Александр, а Фарнух, - царь сейчас гнался по
ту сторону Яксарта за саками-тиграхауда. Фарнух соединился с отрядом
Гефестиона, оставленным в Мараканде перед походом на Киресхату, и пустился
преследовать Спантамано. Ему удалось захватить сотню пеших согдийцев.
Остальные успели скрыться среди густых зарослей раскинувшихся по берегам
Зарафшана.
Знойная долина, поросшая непролазным кустарником. Густо и дико,
словно шерсть на боках медведицы, переплелись прямые, кривые, развесистые,
корявые, разлапистые стволы, ветви и стебли тополей, тамариска, уходящего
корнями в щебень и гальку, громадных ясеней, приземистой грушелистной
курчавки, различных ив, - как низкорослых, многостебельчатых, так и
древовидных, высоких, точно башня толщиною в один обхват, а также
узколистного лоха, тростника, вейка, солодки, рогоза, облепихи и
мирикария.
Все это запустило сосущие корни во влажную почву безлюдной поймы и
спуталось так, что по зарослям трудно продраться даже тигру. У каждого
растения свой цвет. Серебристые листочки лоха никогда не примешь за
мелкую, цвета окиси хрома листву солодки, полуголые красные веточки ивы -
за тускло-голубые лапы гребенщика. Но издали, сливаясь за волнами
горячего, богатого испарениями воздуха в одно, заросли кажутся сплошным,
курчавым серо-зеленым озером.
Ни ветерка. Все застыло, все неподвижно. Заросли - огромная баня, где
даже голый человек задыхается, давясь густым, влажным, обжигающим
воздухом, и обливается потом.
Спантамано пробирается на полудиком коне сквозь чащу и насмешливо
говорит Баро:
- Бегут храбрецы? А ты хвастался: "От юнанов не оставим и праха".
- Дай оружие! - сердито хрипит в ответ Баро. - Обучи нас делу войны!
- Оружие, - повторяет Спантамано и задумчиво смотрит назад.
Колышутся, качаются, трещат кусты. Тысячи тощих согдийцев упрямо лезут
вслед за предводителем. Хорошо держатся эти оборванцы!
Твердость духа простых и чистосердечных людей, окружающих Спантамано,
волнует потомка Сиавахша и поддерживает в его душе надежду. Мы бежим от
юнанов? Ну и что же? Придет время - они побегут от нас.
- Персы! - говорит Спантамано, и в голосе согдийца не слышно доброты.
- Если б не вы... разве дожила страна до того, что ей нечем себя защитить?
Медленно движется на север отряд Спантамано. И медленно движется
следом отряд Фарнуха. Варвары отступают, настигнем их и довершим разгром,
- думает ликиец. И так думают все воины отряда. Никто не помнит, что
отступающих "скифов" надо бояться больше, чем наступающих. Уроки прошлых
лет забыты. А забывчивость никогда не приводит к добру.
Когда согдийцы достигли гор, навстречу спустился отряд всадников в
островерхих войлочных шапках. Рослые, косматые кони. Рослые, волосатые
люди. Их возглавляют два человека. Длинный, сухой, белобородый старик с
очами, зоркими, как у орла, - это вождь. Воин - толстый, с мутными
красноватыми глазами, с одутловатым лицом, желтым от курения семян конопли
- его сын.
Да, это массагеты, дети знойных Красных Песков. Шестьсот кочевников и
пять с половиной тысяч согдийцев приветствуют друг друга радостным кличем.
Старик слезает с коня и обнимает спешившегося Спантамано.
- Меня зовут Рехмир, - говорит массагет. - Вот мой сын Дейока.
Получили послание. Везем бронзу. - Он лезет в сумку, висящую на поясе, и
вынимает два рубина. - Возьми обратно. Поможем и так. Не ради камней -
ради братства. Согдийцы и массагеты - люди одной крови. Вместе били
персов, и македонцев будем бить вместе.
У Спантамано вспыхивают глаза.
- Ты светлый Суруш, посланный добрым богом Охрамаздой!
Он снова обнимает старика и не замечает, каким жадным взглядом
провожает Дейока, сын Рехмира, красные рубины, исчезающие за пазухой
Варахрана.
Много стрел у массагетов. Так как стоит невыносимая жара, македонцы
не надевают доспехов. Их тела открыты для легкого ветерка, подувшего с
гор. И для лучей солнца. И для массагетских стрел. А массагеты стреляют
без промаха.
Войско Спантамано, подкрепленно отрядом кочевников, поворачивает
обратно и окружает македонцев, бредущих по зарослям. Начинается избиение.
Немало македонцев, беспечно рассыпавшихся в чаще, находят тут конец.
Фарнух пугается. Он стягивает отряды на огромную поляну, выстраивает их
квадратом и отступает к Мараканде.
Мучителен поход от гор до Политимета. Днем воинов изнуряет
беспощадное азиатское солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90