И это страшилище встречается лицом к лицу с потомком Сиавахша. Так
вот он, знаменитый Спитамен! В то мгновение, когда грек поднимает кривую
махайру, чтобы срубить голову согдийца, в его мозгу мелькает мысль:
"Александр... мешок золота даст за этого варвара".
И он тут же вскрикивает и роняет махайру. Кинжал Спантамано,
прыгнувшего вперед, глубоко вонзается ему под мышку поднятой руки. Согдиец
бьет Мелеагра ногой в живот, и тот валится на бок. Спантамано подхватывает
оброненную греком железную махайру и вскидывает ее над противником. Но
какой-то гоплит подставляет длинную пику, и махайра задерживается,
разрубив крушиновое древко пополам. Тут набегают другие греки, и
Спантамано оттесняют от несчастного Мелеагра. Эллины, потеряв около трети
своих людей, скрываются за стенами укрепления.
- Ты ранен! - восклицает Баро после того, как согдийцы и массагеты
отходят в сады под Драпсакой.
- Кажется, - равнодушно говорит Спантамано, приложив ладонь к левой
щеке, - Мелеагр все-таки задел меня, когда меч свой ронял. - Он скупо
усмехается. - Это у меня первая в жизни рана, если не считать сердечных
ран.
Он бы развеселился, если бы узнал, что и Мелеагр получил сегодня от
руки Спантамано свою первую рану.
Пока Спантамано решает, какой дорогой отправиться к Банду, со стороны
Бактры показывается всадник на серой от пыли, задыхающейся лошади. Это
бактриец. Рот его широко раскрыт. Видимо, он кричит изо всей мочи, но
ветер относит звук прочь.
- Беда! - слышит, наконец потомок Сиавахша.
- Ну?
- Юнаны узнали, что ты ушел к Драпсаке. Сто пятьдесят человек вышли
из крепости и погнались за караваном.
- И что? - грозно спрашивает вождь.
- Дейока, завидев греков, бросил добычу и бежал.
- Без единого выстрела?
- Да.
- А юнаны?
- Едут обратно к Бактре.
- Быстро едут?
- Нет, добыча мешает.
- Успеем выйти им навстречу?
- Поскачете во весь опор по этой тропе - отрежете им дорогу.
- Эй, все за мной! Клянусь Грядущим, ни одного зерна из добычи не
достанется юнанам.

Через три дня Спантамано с отбитой добычей вернулся в Банд. Шесть
гетайров и шестьдесят наемников, попавшихся в засаду, у самой Бактры, были
изрублены. Оставшиеся едва унесли ноги и кое-как добрались до укрепления.
Увидев вдали Спантамано, идущего с победой, Дейока выбрался из-за дюн
и поехал навстречу. Он бы давно убежал домой, да Койноса боялся. Со
сладкой улыбкой выступил сын Рехмира из толпы спешившихся сородичей и
низко поклонился потомку Сиавахша.
- Ты истинный Леопард, - просипел он голосом, сдавленным от страха. -
Твой меч разит врага, как молния...
Леопард медленно спустился с коня и, стиснув бич, мягким, пружинистым
шагом приблизился к умолкнувшему Дейоке. Если бы он закричал! Если бы
топнул ногой! Если б ударил бичом, наконец!.. Нет. Спантамано был спокоен,
хотя и бледен. Глаза его смотрели прямо и страшно. В них не было угрозы,
нет! В них светился тот самый пронизывающий луч, от которого Бесс некогда
обливался холодным потом. Ороба старался юркнуть в нору, словно мышь, а
Зара приходила в неистовство. Дейока оцепенел.
- Трус? - тихо сказал согдиец. - Или... предатель?
Он подался вперед и въелся ледяным взглядом в красные глаза Дейоки.
Массагету показалось, что Леопард сейчас бросится на него и схватит зубами
за горло. Но Спантамано неожиданно вздохнул, брезгливо сплюнул под ноги
Дейоки и отвернулся.
- Всего-навсего трус...
Вокруг окаменевшего Дейоки стало пусто. Даже воины его рода
отшатнулись от вождя, как от прокаженного. Только двадцать-тридцать самых
преданных людей остались за спиной Дейоки, да и те нерешительно топтались
на песке, стараясь незаметно для начальника отодвинуться подальше.
И лишь тогда Дейока догадался, какое унижение он испытал. Его зрачки
постепенно набрякли и слились с густой сеткой красных прожилок,
пронизавших белки глаз, и стало казаться, будто массагет глядит на
удаляющегося Спантамано пустыми багровыми глазницами.
Он что-то прохрипел, но никто не разобрал его слов. А он сказал...
впрочем, кто знает, что он сказал?

- Гонец из Кратера! - доложил Фердикка. Александр живо обернулся.
Свет из окна, возле которого он сидел, ударил ему в глаза, и они ярко
вспыхнули холодным огнем, будто под брови царю вставили зеленые стекла.
Фердикке стало не по себе.
- Зови! - коротко приказал царь. Гонец вошел, как все гонцы всех
времен и всех народов, запыленный, усталый, и сразу же, как полагается
всякому гонцу, без лишних слов протянул повелителю свиток.
- Ступай.
Александр сорвал шнур и торопливо развернул папирус. По мере чтения
его челюсти сжимались все крепче, и под конец лицо македонца стало
жестким, сухим и угловатым из-за бугристо выступивших желваков.
- Кратер не поймал Спитамена, - глухо сказал он Фердикке. - Варвар
успел раздать захваченный скот бактрийским селянам, примкнувшим к нему на
юге, устроил под Бандом сражение, убил много людей Кратера и бежал.
- Куда?
- В пустыню.
Сын Филиппа оперся о ковер кулаком, стискивающим измятый свиток, и
бессмысленно уставился в угол, из которого насмешливо глядел на царя
глиняный согдийский идол.
- Не пускай никого, - приказал он Фердикке. - Я думаю.
Долго думал Александр. Как изловить этого Леопарда, да будь он трижды
и еще много раз проклят? До каких пор метаться Спитамену по Согдиане и
рвать Александра за бока?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90