Мунлик
в этом деле малосведущ, но своего первенца сына отдал на выучку шаманам,
и, говорят, мальчик обнаружил удивительные способности в познании
сокровенных тайн неба. А главное - оба, старый Чарха-Эбуген и Мунлик, люди
надежные, преданные ему всем сердцем. Это надо ценить. Истинных друзей не
так уж много. Такими друзьями он считал близких родичей - Сача-беки,
Таргутай-Кирилтуха, Алтана. Но сегодня на курилтай они уехали без него,
должно быть, что-то замыслили за его спиной. И родные братья ускакали всяк
сам по себе. Худо все это, очень худо.
Под копыта коня стлалась нежная зелень, из травы выглядывали голубые,
желтые, белые, синие цветы, и степь казалась чисто умытой, празднично
нарядной. Над небольшим озерком кружились селезни, в воде, поджав одну
ногу, в задумчивости стояла белая цапля, вдали важно вышагивали тяжелые
дрофы, напоминая пасущихся овец. Весна!.. Нет для кочевников времени
лучше. На свежей, сочной траве быстро отъедается отощавшая за зиму
скотина, появляется приплод; ребятишки досыта пьют молоко, босые, резвые,
как жеребята, они с утра до ночи носятся по куреню. Старики и старухи тоже
с утра до вечера сидят на солнышке, присматривая за ползунами внуками.
Люди становятся мягче и добрее, им не хочется думать о войнах, врагах,
куда с большей охотой говорят они о жеребятах, о предстоящих скачках и
состязаниях борцов.
Курилтай по обычаю проводили на берегу Онона. Почти все нойоны были уже
в сборе. Но, против прежних времен, держались не вместе - рассыпались по
большой поляне, сидели кружками, склонив головы друг к другу, толковали о
чем-то, опасливо оглядываясь. Есугей слез с лошади под кустом цветущей,
одуряюще пахнущей черемухи, бросил повод Мунлику. Чарха-Эбуген, не слезая
с седла, оглядел разрозненные кучки людей, и веселость сбежала с его лица,
закряхтел, пробормотал:
- Не ожидал...
К ним подошел Даритай-отчигин, улыбчиво жмурясь, приветливо воздев
вверх руки.
- А я думал, что ты вперед уехал, брат.
- Молчи, лукавый!- строго сказал Есугей.
Из кустов к ним пробрался Таргутай-Кирилтух, невысокий, грузноватый,
одернул халат, вяло удивился:
- Э-э, ты здесь... А мы тебя...
- ...в кустах искали,- договорил за него Есугей.
- Ага,- бездумно согласился Таргутай-Кирилтух, но тут же спохватился:-
Нет, не искали...
Даритай-отчигин заржал тонким, жеребячьим голоском. Таргутай-Кирилтух
медленно повернулся к нему, рыхловатое лицо стало угрюмым, взгляд тяжким.
- Ты чего?
- Врете с братцем моим одинаково, вот он и развеселился,- хмуро сказал
Есугей.- Эх, вы... Зачем так делаете?
- Много слухов ходит,- пробубнил Таргутай-Кирилтух, насупленно
разглядывая носки своих гутул.- Нойонов на свою сторону склоняешь.
- Я тебя склонял? А Сача-беки? Алтана? А своих братьев?- Есугей
подступал к нему вплотную.
- Не будем больше об этом,- проговорил успокоенно Таргутай-Кирилтух,
повернулся к Есугею спиной.- Пойдем к нам.
За кустами черемухи собрались молодые нойоны. Есугей втиснулся в их
кружок, сел. Все выжидательно поглядывали на него и на Таргутай-Кирилтуха.
Есугей озлобленно молчал. Молча сидел и Таргутай-Кирилтух. Даритай-отчигин
завел речь о каких-то пустяках, разговор сразу подхватили. Об избрании
хана никто не обмолвился ни словом. И когда начался курилтай, Есугей
отстал от молодых нойонов, разыскал Чарха-Эбугена: в случае чего есть с
кем посоветоваться.
Из толпы вышел старейший - Тумэр-билге. Седой, плешивый и кривоногий,
но еще довольно крепкий, он заговорил скрипучим голосом:
- В старое время наши племена не имели своего государя. Потом люди
собрались здесь, на этом самом месте, и сказали: косяк гусей без вожака
пути не знает, косяк лошадей без жеребца - добыча волчьей стаи. Выберем
самого доблестного из нас своим вождем, возведем в ханское достоинство, и
пусть он правит улусом. Первым ханом был избран славный Хабул. Сейчас мы
снова собрались для того, чтобы достойнейшего из нас поставить над нами.
Чье имя вы назовете?
Толпа молчала. А Есугей думал, что как только придет время назвать
хана, будут наперебой выкрикивать имена по меньшей мере десятка разных
людей. Почему же они молчат?
- Почему никого не называют?- шепотом спросил у Чарха-Эбугена.
Старик усмехнулся.
- Скажем, я назову тебя, а изберут Таргутай-Кирилтуха. После этого
чего я дождусь от Таргутай-Кирилтуха?
- Ну, кто скажет?- Тумэр-билге подслеповато моргал, вглядываясь в лица
нойонов, его взгляд остановился на Есугее.- Скажи нам свое слово, внук
славного Хабул-хана храбрый Есугей.
- Пусть говорят другие.
Тумэр-билге начал обращаться ко всем подряд. Но никто не называл ни
одного имени. Есугею стало понятно: в душе чуть ли не каждый ждет, что
ханом назовут его. Втайне ждал этого и сам Есугей-багатур: разве он не
внук Хабула, разве не его отличал из всех сверстников Амбахай-хан, разве
не он был в последнем походе правой рукой Хутулы-багатура? Но его не хотят
видеть ханом даже Таргутай-Кирилтух, Сача-беки, Алтан, что уж говорить о
других! Ну что ж, избирайте того, кто ближе вашему сердцу.
Есугей отошел в сторону, сел на крутом берегу Онона. Полая вода еще не
совсем спала, река была мутна, бурлива, шапки пены плясали на волнах,
закручивались в ямки водоворотов, выхлестывались на песчаную отмель. Он
смотрел на реку и прислушивался к голосам нойонов. Кто-то напористо
убеждал:
- На курилтай мы собрались прежде времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23