Они не испытали всех тех разочарований, которые тридцатилетние женщины – и мужчины тоже, не стоит забывать о мужчинах! – таскают с собой, как тяжкое бремя.
Среди женщин помоложе значительно реже встречаются такие, чью жизнь уже успел испоганить какой-нибудь мужчина.
Тридцатилетние и сорокалетние мужчины встречаются с молоденькими женщинами не из-за их гибких тел и проколотых языков. Это вранье.
Они встречаются с ними для того, чтобы самим успеть испоганить им жизнь.
* * *
Хайди была няней из Мюнхена.
Ну, если точней, то не совсем из Мюнхена – из Аугсбурга. И не совсем няней.
Няня – это человек, который профессионально заботится о ребенке и постоянно занимается тем, что ухаживает за маленькими мальчиками и девочками. Хайди была девятнадцатилетней девушкой, впервые уехавшей от своих родителей. Всего один перелет на самолете компании «Люфтганза» отделял ее от собственной детской, набитой мягкими игрушками, и от мамы, стирающей ее белье. Она имела об уходе за ребенком примерно такое же представление, как я – о теоретической физике.
План был такой: Хайди будет готовить, убирать и ухаживать за Пэтом в те дни, когда я работаю на студии. За это она будет у нас жить, питаться и получать карманные деньги все то время, пока учит английский.
Когда я привел Хайди познакомиться с Пэтом, он раскачивался на софе, слушая кассету Салли.
– Это Хайди. Она будет здесь жить и помогать нам по дому. Пэт тупо уставился на крупную светловолосую немецкую девушку, не воспринимая ничего, кроме музыки.
– Живой и активный мальчик, – улыбнувшись, констатировала Хайди.
Стараясь выказать усердие, она спросила, что я хочу на ужин. Я сказал ей, что перехвачу что-нибудь на работе, а она пускай решает, что поесть ей самой и Пэту. Хайди пошарила в кухне и нашла большую консервную банку с томатным супом.
– Хорошо? – спросила она.
– Конечно, – ответил я.
Предоставив ей самой разобраться с ужином, я сел за кухонный стол и начал набрасывать поправки к режиссерскому сценарию на следующую неделю.
Пэт приплелся посмотреть на нее, оставив магнитофон в гостиной включенным на полную громкость, и я отправил его обратно – выключить. Вернувшись, он стал дергать меня за рукав.
– Знаешь что? – спросил он.
– Дай папе поработать, милый.
– Но ты знаешь, что делает Хайди?
– И пусть Хайди тоже занимается своим делом. Оставь ее в покое, милый.
Нарочито тяжело вздохнув, он уселся за кухонный стол и стал вертеть в руках своих пластмассовых человечков.
Хайди гремела посудой у плиты, но я не смотрел на нее до тех пор, пока не услышал шум закипающей воды. Это было странно. Зачем она кипятила воду, ведь суп надо было вылить из банки в кастрюлю и просто разогреть.
– Хайди…
– Скоро быть готов.
Оказывается, она положила консервную банку в кипяток.
Хайди неуверенно улыбнулась мне, и в следующую секунду банка взорвалась, выплюнув все свое красное содержимое в потолок и стены, не забыв при этом разукрасить лица всем нам.
Утершись, я увидел, что Хайди вся в красной жиже, а из этой сочащейся слизи выглядывают удивленные, потрясенные глаза. Она была похожа на Сисси Спейсек в сцене школьного бала из фильма ужасов «Кэрри».
Потом она разрыдалась.
– Знаешь что? – сказал Пэт, хлопая глазами под кровавой маской. – Она тоже не умеет готовить.
Так что Хайди отправилась на Крауч-Энд, в другую семью.
А я позвонил Салли.
26
Тетушка Этель стояла на коленях в своем палисаднике и сажала цветочные луковицы.
Тетушка Этель на самом деле не была моей тетей, но я называл ее так с тех самых пор, как мы переехали сюда и стали ее соседями. Мне тогда было пять лет, и эту привычку оказалось трудно сломать.
Тетушка Этель выпрямилась и, прищурившись, смотрела, как Сид, Пегги, Пэт и я вылезаем из старого «Фольксвагена» Сид, и на секунду я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, который просил у тетушки Этель разрешения забрать случайно залетевший на ее участок мяч.
– Гарри? Это ты, Гарри?
– Здравствуйте, тетушка Этель, – сказал я. – Что вы сажаете?
– Тюльпаны, нарциссы, гиацинты. А это твой Пэт? С ума сойти! Как он вырос. Здравствуй, Пэт!
Пэт нерешительно поприветствовал ее поднятием светового меча. Нам никак не удавалось уговорить его обращаться к тетушке Этель по имени, он и теперь явно не собирался этого делать. Тетушка Этель переключилась на Пегги, и по ее немолодому лицу пробежала тень замешательства.
– А эта малышка…
– Это моя дочка, – пришла ей на помощь Сид. – Здравствуйте, тетушка Этель. Я Сид, подруга Гарри.
– Совсем как Сид Джеймс?
– Скорее, как Сид Шарисс.
Глаза тети Этель сверкнули сквозь стекла очков.
– Танцовщица, – понимающе кивнула она. – С Фредом Астером в «Шелковых чулках». Красивые ноги. – Тетушка Этель смерила взглядом Сид. – Как и у вас.
– Мне нравится твоя тетушка Этель, – шепнула Сид, взяв меня за руку, и мы пошли к дому. Вдруг она сжала мою руку сильнее. – О боже… Кажется, это твоя мать.
Мама стояла у двери, радостно улыбаясь, и Пэт побежал к ней.
– С днем рождения! – воскликнула она, сгребая его в охапку. – Пять лет! Какой большой мальчик! Ой!
По-прежнему обнимая его, свободной рукой она оттолкнула от себя оружие джедаев.
– Ох уж этот светящийся меч! – засмеялась она, глядя на Пегги. Мама всегда почему-то называла его не «световым», а «светящимся». Потом она повернулась к девочке. – А ты, должно быть, Пегги. У тебя нет такого светящегося меча, да?
– Нет, мне не очень нравятся «Звездные войны». Я играю в них только потому, что Пэту это нравится.
– Это игра для мальчиков, правда? – Мама придерживалась традиционных стереотипов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95