Широко раскрывшимися, испуганными глазами Майк оглядел спальню. С тумбо
чки, стоявшей слева от кровати, исчезла слива. Вместе с блюдом. Он видел ли
шь гладкую, полированную поверхность. Майк повернулся, направился к двер
и, остановился. На стене висела картина. Полной уверенности у него не было
, в таком состоянии он уже не мог с полной уверенностью назвать собственн
ое имя, но вроде бы, войдя в спальню, никакой картины он не заметил. Опять за
стывшая жизнь. Одна-единственная слива на оловянной тарелке посреди ста
рого, грубо сколоченного из досок стола. На сливу и тарелку падал будораж
ащий желто-оранжевый свет.
«Танго-свет, Ч подумал Майк. Ч Свет, который заставляет мертвых подним
аться из могил и танцевать танго. Свет, который…»
Ч Я должен выбраться отсюда, Ч прошептал он и, пошатываясь, вышел в гост
иную. Вдруг осознал, что каждый шаг сопровождается чавкающими звуками, а
пол становится все мягче.
Картины на стенах скособочились, но на этом изменения не закончились. Да
ма на лестнице стянула платье вниз, обнажила груди. Приподняла их руками.
С сосков свисали капли крови. Смотрела она прямо в глаза Майку и яростно у
лыбалась, скаля зубы. На паруснике вдоль планширя рядком выстроились бле
дные мужчины и женщины. Крайний слева мужчина, стоящий у самого носа, в кор
ичневом костюме из шерстяной материи, держал в руке шляпу. Расчесанные н
а прямой пробор волосы липли ко лбу. На лице читались ужас и пустота. Майк
узнал его: Кевин О'Молли, первый жилец номера 1408, который выпрыгнул из этого
окна в октябре 1910 года. Рядом с О'Молли стояли все те, кто отправился из этог
о номера в мир иной, выражением лиц они ничем не отличались от О'Молли. Поэ
тому напоминали родственников, создавали впечатление, будто являются ч
ленами большой семьи.
На третьей картине фрукты сменила отрубленная человеческая голова. Жел
то-оранжевый свет падал на запавшие щеки, запекшиеся губы, уставившиеся
вверх, поблескивающие глаза, сигарету, заткнутую за правое ухо.
Майк рванулся к двери. Чавканье при каждом шаге усилилось, ноги даже пров
аливались в пол-трясину. Дверь, понятное дело, не открылась. Майк не запир
ал ее ни на замок, ни на цепочку, но она не желала открываться.
Тяжело дыша, Майк отвернулся от нее и побрел через гостиную к письменном
у столу. Видел, как колышутся занавески от притока воздуха через открыто
е окно, сам его открывал, но не чувствовал ни малейшего дуновения. Словно к
омната проглатывала свежий воздух. Слышал автомобильные гудки на Пятой
авеню, но доносились они из далекого далека. А саксофон? Если звуки музыки
и долетали до окна, комната крала мелодию, оставляю мерное гудение. Так гу
дел бы ветер, в дыре, пробитой в шее мертвеца, или в кувшине, наполненном от
рубленными пальцами, или…
«Прекрати», Ч попытался сказать он, да только лишился дара речи. Сердце б
илось с невероятной частотой, если бы чуть-чуть ускорило бег, непременно
бы разорвалось. Он более не сжимал в руке минидиктофон, верный спутник вс
ех походов по «местам боевой славы». Где-то оставил. Если в спальне, его уж
е наверняка нет, комната проглотила его, с тем, чтобы переваренного высра
ть в одну из картин.
Жадно ловя ртом воздух, как бегун в конце длинной дистанции, Майк прижал р
уку к груди, словно с тем, чтобы чуть успокоить сердцебиение. И нащупал в л
евом нагрудном кармане цветастой рубашки «коробок» минидиктофона. При
косновение к прочному и знакомому в определенной степени привело его в ч
увство. Как выяснилось, он что-то бубнил себе под нос, а комната бубнила в о
твет, словно миллионы ртов скрывались под отвратительными на ощупь обоя
ми. До него вдруг дошло, что его сильно мутит и желудок готов вот-вот вывер
нуться наизнанку. Он чувствовал, что воздух сгущается, заполняя уши, прев
ращаясь в вату.
Но в какой-то мере он все-таки пришел в себя, во всяком случае, осознал: он д
олжен позвать на помощь, пока еще есть время. Мысль об ухмыляющемся Олине (
как умеют ухмыляться менеджеры нью-йоркских отелей), о словах, которые он
всенепременно услышит: «Я же вас предупреждал», Ч более не тревожила ег
о, идея, что Олин вызвал эти странные ощущения, закачав через вентиляцион
ную систему отравляющий газ, вылетела из головы. Причина, конечно же, была
в самом номере. Этом чертовом номере.
Он намеревался резко протянуть руку к телефонному аппарата, двойнику то
го, что стоял в спальне, схватить трубку. В действительности он наблюдал, к
ак рука плавно, будто в замедленной съемке, движется к столу, прямо-таки р
ука ныряльщика. Его даже удивило, что он не увидел пузырьков воздуха.
Пальцы его сжались на трубке, подняли ее. Другая рука также медленно двин
улась к диску, набрала 0. Поднеся трубку к уху, он услышал серию щелчков: дис
к возвращался в первоначальное положение. Совсем как колесо в «Колесе фо
ртуны», вы хотите вращать колесо или назовете слово? Помните, если вы попы
таетесь назвать слово и ошибетесь, вас оставят в снегу рядом с Коннектик
утской платной автострадой, на съедение волкам.
Гудка он не услышал. Зато в трубке раздался хриплый голос: «Это девять! Дев
ять! Это девять! Девять! Это десять! Десять! Мы убили всех твоих друзей! Все т
вои друзья уже мертвы! Это шесть! Шесть!»
С нарастающим ужасом Майк вслушивался не в голос, а в заполняющую его пус
тоту. То был голос не машины, не человека Ч самого номера. Это неведомое и
зливалось из стен и пола, говорило с ним по телефону, и не имело ничего общ
его ни с призраками, ни с паранормальными явлениями, о которых ему доводи
лось читать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15