Крутой обрыв спускался в бесплодную долину, изрытую воронками. Огромные валуны в беспорядке лежали повсюду, грудами, по одному и даже расколотыми на половинки, словно их разбросала рука гневливого исполина.
— Долина Эммин, — произнес дайнаннец. — Когда-то ее склоны были такими же приветливыми, в тени сосен рос терновник и пышно цвел вереск. Сейчас тут пусто и безжизненно. Лишь всякая нежить наведывается в эти края.
Скала Небесных Громов вырисовывалась теперь гораздо ближе. С обеих сторон вдоль горного хребта тянулись ряды полуразрушенных сторожевых башен. Холодный ветер трепал одежду путников и свистел в ушах. Тучи затмили солнце, и пейзаж заметно помрачнел. Высоко в небесах Эррантри сложил крылья и камнем упал вниз. До людей донеслось громкое карканье.
— Нет, здесь опасно спускаться, — заявил Диармид. — Давайте поищем другое место.
Тучи клубились, наливаясь густою тьмой. Имриен решила, что приближается бродячая буря, но не ощутила знакомого покалывания кожи. И зачарованный свет не рассыпался в воздухе сухими искорками.
Торн остановился и прислушался.
— Что это? — спросил эрт.
— Дунтеры. Они частенько шумят в заброшенных замках. Зубчатая башня без крыши, открытая небу и всем ветрам, смотрела на людей пустыми глазницами окон.
— Здесь идем не задерживаясь. Если что, страха не показывайте, — наставлял товарищей дайнаннец.
Теперь и девушка расслышала беспрестанный шум, раздающийся из руин, словно внутри скрежетали каменные жернова. Звук нарастал, пока не сделался совсем невыносимым. В ушах Имриен гудело, в голове отдавалось болезненное эхо, и даже почва под ногами ощутимо вздрагивала. Однако как только путники поравнялись с башней, шум резко оборвался, и настала еще более тяжкая тишина. Диармид замешкался, схватившись за клинок, но девушка подтолкнула его: «Идем, не останавливайся!»
Крепость будто затаилась. Глаз не улавливал никаких движений, кроме качания виноградных усиков на ветру, а сердца чуяли недоброе присутствие. Кто-то следил за смертными. Кто-то выжидал. Воздух напрягся и, казалось, крошился от их шагов, будто мертвая листва. Но вот люди миновали крепость, и стук возобновился с прежней силой. Девушка вздохнула, будто свалилось с плеч тяжелое бремя. Скрежет понемногу затих в отдалении.
— На что они хоть. похожи, эти дунтеры?
Дайнаннец приподнял бровь.
— Ни один смертный не видел их.
Склон все еще был слишком крутым.
— Ты могла бы спуститься здесь? — обратился Торн к Имриен.
Та взглянула на свои пышные разодранные юбки и с сомнением покачала головой.
— Тогда отправимся дальше на север. Видите вон ту приземистую башню? Если не ошибаюсь, это очертания двадцать девятой заставы. За ней начинается пологий спуск. Но берегитесь, когда-то там обитал Красный Колпак, и возможно, рыщет до сих пор. Бьюсь об заклад, что в этих безлюдных краях его остроконечная шапка совсем выцвела — где же тут взять любимую краску неявных? Если так, боюсь, он будет рад гостям.
И троица повернула на север. Двадцать девятая застава взгромоздилась на самом узком участке хребта. Справа головокружительный обрыв, слева тоже, оставалась одна дорога — сквозь башню. На фоне мраморного неба грозно вырисовывался силуэт крепости из позеленевшего камня. Южная стена, обращенная к путникам, стойко перенесла удары непогоды и времени; лишь кое-где над узкими бойницами неприхотливые растения пустили корни в трещинах между массивными камнями. Кладку занавесило прозрачное кружево осенних лоз, на которых чудом держались пожухшие листочки и мелкие плоды. Стояла мертвая тишь. Только ветер шелестел сухими лозами и жутковато насвистывал в стенных щелях. Эрт покосился на полустертую надпись над входом.
— «По Имени Узнаешь Ты Меня», — с трудом разобрал он. — Это что, какая-то загадка?
— Ничего загадочного, — отозвался Торн. — На каждой заставе написано что-нибудь подобное. Таков был обычай строителей.
— Я иду первым, — вызвался Диармид как-то уж слишком громко и быстро.
Обнажив клинок, эрт наклонил голову и шагнул сквозь шуршащий занавес. Имриен вошла следом. Дайнаннец зорко огляделся по сторонам и примкнул к товарищам.
Внутри было сумрачно и промозгло. Тусклые лучи солнца пробивались через прорехи в стенах, открывающие вид на кусочки пасмурного неба. Вместо крыши высоко над головой переплетались поколения отмерших лоз с почерневшими стеблями и желтыми усиками. К стенам лепились давно брошенные птичьи гнезда.
На выщербленном полу вразброс лежали совсем другие «украшения». Имриен едва не стало дурно при виде желтых человечьих черепов и расчлененных скелетов. Кругом темнели бурые пятна. Стараясь не потревожить ни одной кости, друзья осторожно пробрались в следующий чертог, который мало чем отличался от первого.
Из-под арки в дальней стене веяло тьмой, могильным зловонием — и выжиданием. Диармид сделал шаг внутрь. Имриен не отставала. Хриплый торжествующий клич расколол тишину, как скорлупку яйца, и желтое сияние залило глазницы непрошеных гостей. Немного попривыкнув, путники различили очертания коренастого гоблина с длинными, торчащими наружу клыками. Костлявые пальцы с кривыми когтями сжимали шипящий факел и древко пики. Налитые кровью глаза уставились на пришельцев с ледяной ненавистью. Ноги чудовища были закованы в башмаки из какого-то металла; нахлобученный на неестественно большую голову колпак выцвел, превратившись из алого в бледно-розовый. За спиной гоблина путники увидели почерневший очаг, колоду с воткнутым топором и каменный стол. На столе в клетке из ивовых прутьев сидел нахохленный петушок — черный, с медно-зеленым хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147