К толстой ветке были привязаны старые веревочные качели.
Имриен присела на дощечку, а Торн забрался высоко на ветви и устроился там непостижимым образом, невольно наводящим на мысли о магии.
— Держись крепче. Говорить мы пока не сможем, иначе ты упадешь. Если хочешь, я мог бы развлечь тебя песней.
И он запел на дивном, неведомом девушке наречии. Никогда на своей памяти не слышала Имриен подобного. Новый язык очаровал ее, покорил нежными переливами и нездешней глубокой силой, наполняющей каждое слово. Смысл песни неуловимо ускользал от рассудка, но мелодия уносила в заоблачные хрустальные дворцы из чистого сияния и пурпурных теней, звала к огромным, ярчайшим в мире звездам, за пределы известных земель, навстречу неизведанному счастью и опасностям. Память, словно плененный зверь, рвалась на свободу, грызя и сотрясая решетки своей тюрьмы.
Имриен раскачивалась все сильнее, и тон песни тоже менялся: та превращалась в журчание горной речки, беспечно скачущей по камням.
Вот пронизанный солнцем воздух летит в лицо девушки, прозрачные струи колышут волосы и складки одежды за спиной — остановка, сердце замирает, — и она уже стремительно падает назад, соломенные локоны застят взор, и юбки с шелестом трепещут вокруг лодыжек. Это все равно что летать на силдроне или оседлать шальную бурю! — с восторгом думала девушка. Она болтала ногами и запрокидывала к небесам уродливое лицо, заливаясь беззвучным смехом, как маленький ребенок. Торн смеялся вслух вместо нее, невольно заражаясь радостью Имриен. Девушка раскачивалась до тех пор, пока вконец не перестала понимать, где облака, а где земля. Да и так ли это важно? Она могла бы летать всю жизнь, пока Торн рядом, пока ее руки в силах держать веревки!
Вернувшись в домик, Имриен застала Диармида с уже выкрашенной шевелюрой. Шелкен Дженет протягивала эрту бронзовое зеркало и неодобрительно качала головой:
— Ну, черный так черный, хотя, прошу прощения, тебе он совсем не идет. Твой собственный цвет был чудесный! Я всегда мечтала о таких волосах, блестящих, как начищенная медь!
— Ну что, похож я теперь на эрта, леди? — Диармид вовсе не слушал ее, всматриваясь в тусклую бронзу так внимательно, что едва не окосел.
— Нет, — вздохнула девушка. — Без прежней задорной рыжинки все уже не то.
Юношу ответ удовлетворил.
— Хорошо хоть глаза остались прежними — точно незабудки… — начала Дженет, но тут на улице презрительно и осуждающе закричали грачи, и Диармид с раздражением бросил зеркало на стол.
Вошел хозяин с двумя охотничьими луками за спиной и верным псом у ног.
— Вот хочу добыть мяса к ужину, — сказал Треновин.
— А я бы с удовольствием подстрелил треклятых птиц, что день-деньской дерут глотки под вашими окнами, — буркнул эрт.
Раздался грохот: Шелкен Дженет уронила большое блюдо. Черепки разлетелись по всему полу. Осунувшееся лицо старика сделалось серым, точно камень.
— Никогда, слышишь, никогда даже не целься в грачей! — умоляюще просипел он из глубины пересохшего горла.
— Ладно, не буду… — Диармид недоуменно пожал плечами. Взгляд Треновина понемногу просветлел, и старик продолжал как ни в чем не бывало:
— Неплохо бы также проверить подводу, сколько руды набрали мои маленькие помощники. Что скажете, юноша? Желаете поохотиться со мной на дичь?
Юноша был не против.
Вечером Имриен прогуливалась в саду и вдруг услышала тихие голоса. В рябиновой роще Шелкен Дженет говорила с Торном, и руки ее мяли передник от волнения. Бронзовые колокольчики нежно звенели на ветру, словно вестники бродячей бури. Янтарный свет заката и сапфировые тени превратили деревья в сказочный фон для прекрасной пары.
Сердце Имриен словно покатилось в пропасть. Девушка замерла, не решаясь помешать беседе и в страхе гадая, чем там может закончиться. Никто не смотрел в сторону Имриен. Вечерний ветер доносил до нее каждое слово.
— Спасибо вам, сэр, от всей души спасибо! — искренне повторяла Дженет.
— Потребуются храбрость и упорство. — Дайнаннец смотрел на нее с нежностью, в которой сквозила неясная насмешка. — Кажется, этих добродетелей тебе не занимать.
— Я непременно, непременно попытаюсь, сэр. Вы не представляете, что это значит для меня! — Она сделала неловкий, но все же прелестный реверанс.
Дайнаннец коснулся каштановых волос девушки и вытащил у нее из-за уха монету.
— Где только люди не хранят серебро!
— Это не мое, сэр!
— Нет? А, ну ладно… — Монета подпрыгнула и бесследно исчезла.
— О сэр! Как вам это удалось?
— Потерять деньги невелик труд. Найти — еще проще.
Дайнаннец выудил монету прямо из воздуха. Потом еще одну. И еще.
— Теперь подуй на мои пальцы.
Девушка осторожно дохнула на сложенные руки, в которых он спрятал серебро.
— Вот оно, богатство: коснись — и улетит! — заметил Торн.
Дженет захлопала от радости.
— Как это вы!.. Восхитительное колдовство! Вы настоящий маг, сэр!
— Зови меня магом, если хочешь, — улыбнулся он и зашагал прочь, а девушка чуть ли не вприпрыжку бросилась домой. По дороге она заметила Имриен.
— Идем, голубушка, уже поздно. На улице холодает, а папа уже, наверное, растопил очаг. Скоро будем ужинать. Ты любишь пирог с шиповником?
Дома хозяйка не дала Имриен и пальцем шевельнуть. Суетясь вокруг очага, Шелкен Дженет беспрестанно щебетала, и глаза ее сияли, как приветливое весеннее солнышко:
— Ах, голубушка, я прямо не могу молчать, я должна с кем-нибудь поделиться, иначе лопну!
И она поведала гостье удивительную историю. Начать пришлось издалека…
Много лет назад родители Дженет жили в просторном имении в окрестностях Изенхаммера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147