— Сианад, Лиам и Муирна покинули этот мир. Ты последний из рода Этлин. У нее никого больше нет, У меня тоже».
Сырой холод подземелья заключил смертных в объятия. Диармид не очнулся. Имриен осталась одна. Напрасно, шаря по сумкам в поисках бинтов, она так неосторожно просыпала на пол еду. Ни орешка не уцелело. И где петушок? Неужели там, за тяжелой дверью? Словно в ответ на мысли девушки едва различимый комок перьев соскочил с высокого уступа прямо к ней на колени. Имриен нежно прижала его к себе. Хоть один маленький дружок скоротает долгие часы ожидания.
И те потянулись — до бесконечности. Девушка сидела рядом с Диармидом, тщетно надеясь уловить хотя бы звук или слабое движение. Эрт весь горел. Имриен смачивала его пылающее лицо, прислушиваясь к неровному дыханию.
Девушка совсем забыла, как громко кричит на рассвете их голосистый друг. В конце концов именно его песня и пробудила спящего. Тот оцепенело, с невнятным бормотанием сел на полу. Когда последние нотки отозвались эхом в глубинах штольни, со стен посыпался мелкий гравий.
Некое чуткое равновесие подземелья оказалось нарушено. Все вокруг задрожало. Имриен потянула товарища за руку и вынудила его встать. Под грохот падающих камней она повела Диармида по трясущемуся коридору. Мужчина безнадежно хромал.
Где же оно, то маленькое отверстие в стене? Девушка начала бояться, что прошла мимо. И вдруг увидала его прямо над собой. Вот она, седьмая развилка! Вот только она ли?
«Лезь!» — приказали руки немой.
Лицо Диармида исказилось страданием. Но он молча принялся карабкаться по уступам в стене. Встать в полный рост в этой норе он бы не смог. Мужчина жалобно вскрикнул и пополз внутрь на карачках. Имриен с петушком вскоре догнали его. Потолок в покинутом людьми коридоре с ревом обрушился. Проход заполнила туча пыли. Путники закашлялись, но продолжали ползти.
«А если это и впрямь тупик? — шепнул голосок в голове девушки. — Вот было бы кстати!»
Коридор плавно поднимался; это немного обнадеживало. Скоро стены раздались в стороны, потолок ушел вверх, и путники смогли встать на ноги. При тусклом свете грибов Имриен увидела, что повязки товарища насквозь пропитались кровью, пока он полз по острым камням, опираясь на обожженные руки.
Девушку восхитила стойкость духа этого человека. Прислонившись к стене, эрт позволил Имриен поднести к его губам почти опустевший бурдюк, но твердо отказался остановиться на привал. Друзья разделили последние капли воды и побрели дальше.
Послышался знакомый стук. У девушки отлегло от сердца: теперь она точно знала, что их дорога верна. Диармид с трудом наступал на поврежденную лодыжку. Друзья все чаще делали короткие передышки, однако же покрыли поразительно большое расстояние, прежде чем наткнулись на ручеек. Чистая пресная вода текла из стены, весело журчала в глубокой канавке и убегала в какую-то щель между камнями. Исполнившись невыразимой благодарностью судьбе за этот подарок, друзья напились вдоволь и набрали целый бурдюк про запас.
— Расстегни мою рубашку, — попросил эрт. — Пожалуйста. Здесь так душно.
Имриен пробирал холод, но мужчина весь пылал. Девушка бережно помогла ему освободиться от мундира, стараясь не задевать израненные руки, затем смочила холодной водой его голову. Ярко-рыжие волосы у корней заметно отросли.
— Какая ты добрая… — прошептал Диармид. Его пустые глаза лихорадочно блестели.
Имриен накинула на себя куртку товарища, и петушок с удовольствием пристроился на эполете. Эрт немного освежился и, хотя никакого облегчения не испытал, упрямо поковылял вперед.
Наверху, должно быть, занимался поздний вечер; последние лучи солнца чертили золотые дорожки на полях, и грачи возвращались в свои гнезда. Хотя можно ли здесь, под землей, угадать ход небесных светил?
Постукивание сделалось отчетливым и разнообразным. Прежде бесформенные стены теперь походили на пчелиные соты: так изрезали их выемки и полости. Надежда осветила душу Имриен: совсем рядом, внизу работают рудокопы! Но как подать им знак? Сама она бессловесна, а эрт с трудом ворочает языком. Рабочий шум доносился отовсюду: скрип колес, стук молотков, дребезжание лебедок, громкие приказы, приглушенные голоса, смех… Путники ускорили шаг. Даже Диармида, казалось, приободрила близость человеческой помощи. Еще какая-то сотня ярдов… и смертных постигло крушение надежд.
Одна из боковых пещер освещалась дюжинами крохотных фонариков. Отвратительные карлики — пародии на людей-рудокопов, сновали туда-сюда с лопатами, ломами и кирками на плечах. Одни существа толкали тележки, другие тащили на жердях ведра — и все это с самым довольным видом. Увидав смертных, какой-то мнимый рудокоп застыл на месте и вытаращился на них.
— По-моему, они явные, — выдохнул с присвистом Диармид. Эрт сосредоточил взгляд на карлике и постарался не моргать. — Вы… можете… показать нам путь наверх?
— О-о-о, что у вас за спиной?! — заверещало существо, округлив глаза.
Изможденные люди клюнули на эту удочку и отвернулись. Всего на миг. Этого оказалось достаточно: все твари, как одна, исчезли. Лишь разбросанные инструменты остались на полу, да в воздухе повисло эхо визга и злорадного хихиканья.
Разочарованные смертные побрели прочь. Явные тут же вернулись на свои места и продолжали суматошно хлопотать, как ни в чем не бывало. Возвращаться не имело смысла: карликов уже не застать врасплох, они обратятся в прах и пыль прежде, чем смертные протянут к ним руку, наберут в грудь воздуха или хотя бы моргнут.
Как странно, размышляла Имриен. Этот народец с виду усерден, так занят работой, а ведь следов его промысла не видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147