Перифраз
С трудом сфокусировав свой прыгающий из стороны в сторону взгляд, я попытался путем логических умозаключений решить для себя крайне важный вопрос: который из этих двоих протягивающих мне руку немолодых мужчин является президентом одной из заокеанских держав? Не здесь, разумеется (на Яичнице незыблемый феодализм), а на Земле. Вроде бы в камерах глубокой заморозки он был один, а теперь два? Нет, разумом я понимаю, хотя и с трудом, что он один, но что прикажете делать со зрением?
Президенты потеряли терпение, приняв, видимо, мое состояние за растерянность перед столь высокими персонами, и оба сделали шаг ко мне, слившись в одного, но с двумя головами. Ха, да я с главами государств запросто… вон на принцессе Нарвалской вообще половину Яичницы изъездил.
Подавив неуместный смешок, я постарался удержаться на ногах, не дав свалить себя энергичным рукопожатием.
— От имени всего… — патетически заговорил президент, непрестанно дергая мою руку то вниз, то вверх. От этих дерганий я почувствовал, что меня укачивает, так что большую часть воззвания заокеанского выборного правителя пропустил, погрузившись в торги с собственным желудком относительно условий нашего перемирия. Если бы не листочки мяты на моих зубах, которые не только убивают перегар, но и улучшают самочувствие, желудок настоял бы на безоговорочной моей капитуляции. Закончил президент словами: — …и от всего прогрессивного человечества.
— Мы просто выполнили свой долг, как добрые соседи, — скромно ответила Акулина Степановна. — А что вы там говорили про неоплатный долг?
Переключив на нее свое внимание, президент выпустил мою руку, и я облегченно вздохнул.
Мерцающий зев телепорта затрепетал и распахнулся, явив моему взору кусочек ваурийского пейзажа.
— Нам пора, — сказал президент и подал знак охранникам. Те забросили на спину бурдюки с водкой и взяли в руки мечи. Один раз перевертыши, подбираясь к руководителю страны, сумели похитить охранников и заменить их дублями, но теперь, я думаю, они будут настороже и обеспечат его охрану, равно как и прочих узников морозильных камер. Надеюсь, всем бывшим пленникам удастся вернуть свое место в жизни и победить перевертышей малой кровью.
— Удачи! — пожелал я им.
— А ты? — спросила тетушка.
— Я остаюсь.
— Зачем?
— Чтобы жить.
— Но…
— Соборовцы обещали помочь вам справиться с перевертышем в вашем облике, а вы уж присмотрите за ними, помогите, чем сможете. Пускай на мир посмотрят.
— Обещаю.
— И еще. — Достав из кармана инкрустированный рубинами кувшин, я протянул его тетушке. — Здесь джинн, я обещал доставить его к людям, так что спросите у него, куда ему хочется, там и оставьте, хорошо?
— Хорошо.
— Поторопитесь! — крикнул один из охранников, ведя на цепи перевертыша. — А то закроется портал.
Тетушка мазнула меня губами по небритой щеке и поспешила следом за уходящей группой.
— Ты уверен, что не передумаешь? — спросила Оленька.
— Уверен.
— А…
— Я люблю тебя.
Она по-девичьи взвизгнула и бросилась мне на шею. От неожиданности я проглотил мяту. «Это очень лестно, но зачем же так кричать?..»
Имперский князь Торригон хмыкнул и отвернулся. Упав на землю, я лишь крепче сжал объятия и впился в Олины губы жадным поцелуем.
— Тоже способ заставить ее замолчать, — позевывая, заявил джинн. И поинтересовался: — Уже отправились?
— Да, — ответил ему князь.
— А ты почему здесь? — растерялся я. Джинн посмотрел на меня:
— А почему бы мне здесь не быть? У меня сегодня выходной, а строительством моста займемся завтра.
— Ах, моста, — вспомнил я. — А я отдал твой кувшин тетушке, чтобы она его оставила на Земле, где ты пожелаешь. Так что беги, догоняй… А с мостом я что-нибудь придумаю.
— Не… Мне здесь нравится, — заявил джинн, потягиваясь.
— Но ведь кувшин…
— Ерунда. Я там неплохую бутылку присмотрел… а то вечно на холодном металле спать… Надоело, да и ревматизм беспокоить начал.
Лопнув, словно мыльный пузырь, портал закрылся, прервав необъяснимую наукой связь между двумя совершенно разными мирами.
Подняв Оленьку на руки, чему она не сопротивлялась, я по ступенькам поднялся наверх и посмотрел на ясное солнышко. У стены административного корпуса, прислонившись к ней спиной, сидит тролль. На его расписном лбу я вдруг замечаю выцарапанное сердце, пронзенное корявой стрелой.
— Эй, тролль! — окликаю я его. — Откуда это у тебя? — В ответ каменное безмолвие.
— Это ведь ты его нацарапал, — напоминает Оленька, награждая меня поцелуем.
— Припоминаю… Это ж надо было так замаскироваться! Я ведь его за обыкновенную каменюку принял…
Из здания выходит Улюлюм, сопровождаемый Тихоном. Оба здороваются со мной, каждый на свой манер.
— Бур… бур…
— Ваур!
Почесав демона за ушком, я спросил рыцаря, как он себя чувствует.
— Нормально, — ответил тот. — Вот только за своего дракона волнуюсь. Он хоть и большой, но его всякий обидеть может. Знать бы, где он, что с ним…
— Можно попробовать.
— Что?
— Мне нужен мой шлем, тогда я поищу его через спутники. — Если чего Улюлюм и не понял, то основное требование уловил, потому что без слов пошел за моими доспехами. Кутаясь в леопардовую накидку, на пороге в сопровождении Агаты появилась Викториния. Она обвела нас сонным взглядом и сказала:
— Доброе утро!
Я сперва ответил на приветствие, а лишь после сообразил, что она не такая, как обычно. Белоснежные волосы, пухлые губки, карие глазки… Понял. Вчера она не разговаривала. И она больше не кобыла. В смысле, не единорог.
— А как ты… И где… Как?
— Это ты меня расколдовал.
— Я?! — От удивления я чуть не уронил Ольгу, которая в отместку укусила меня за ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119