В некоторых местах лианы под собственной тяжестью оборвались, открыв взору фрагменты украшающих стены росписей. Трудно предположить, чей талант прорвался на эти стены мешаниной ярких граффити, но в отсутствии фантазии творца не упрекнешь. А вот в ксенофобии… Если парочка изображенных на стенах человекообразных особей сохраняла физиологическую целостность тел, хотя и гипертрофированных: у мужчины шары бицепсов двукратно преобладали над размерами головы, а у женщины те же пропорции в отношении бюста, — то различные монстры словно были препарированы для научных изысканий первокурсников-медиков: обрывки щупалец, куски жвал, сегменты хвостов, разорванные зубастые пасти и целые груды отдельно представленных внутренних органов, прорисованных с поражающей воображение достоверностью. Создавалось впечатление, что художник имел лишь смутное представление о людях, при этом благоволя к ним, а вот в отношении остальных ситуация радикально противоположна: рисует почти с натуры, но при этом горячо ненавидит.
— Кто это нарисовал? — поинтересовался я у деда Маздая. — Ты?
— Древние.
— Рассказывай… Рисункам не больше пары-тройки лет. Краска еще почти не выгорела на солнце.
— Древние, — уперся дед Маздай. — Они могли делать на века… За мной!
Он проворно взобрался на кучу битого камня и, подойдя к двери, принялся ковыряться ключом в замочной скважине. Но то ли замок от времени проржавел и механизм заклинило, то ли ключ был не тот — только дверь не желала отворяться.
— Сейчас, сейчас…
— Давай помогу, — предложил я, отстраняя хилого Маздая и берясь за ключ.
— Осто…
Предупреждение запоздало. В моей руке осталось овальной формы колечко с небольшим плоским выступом, по неровной грани облома покрытым рыжими точечками ржавчины.
— Вот же черт! — в сердцах воскликнул я и стукнул кулаком по двери.
Вздрогнув, она с жалобным скрипом начала медленно падать внутрь. Я попытался удержать ее, но потерял равновесие и завалился на бок, увлекая за собой изрядную часть стены.
— Цел? — Протянув мне руку, Ольга помогла подняться на ноги.
— Вроде… — Я неуверенно пожал плечами и пробормотал, стряхивая с головы осколки и пыль: — Нехорошо так получилось… Держи.
Приняв от меня уцелевшее от ключа колечко, дед Маздай растерянно крякнул.
— Джинн вернется, я обязательно попрошу его починить, — пообещал я, разглядывая совершенно пустое внутреннее пространство строения. Это если не считать за обстановку груды мусора и кусты колючек.
— За мной, — уже не уверенно, а скорее просительно произнес обитатель здешних руин и, ступив в образовавшийся с моей посильной помощью проем, направился к одинокой башне, которую безжалостное время вроде бы и не затронуло.
— Ты ее тоже запираешь? — указав на дверь, спросил я у Маздая.
Он нервно дернулся, но ответил утвердительно, поспешив перекрыть мне к ней дорогу.
— Я сам. Помогать не нужно!
Можно подумать, я какой-то вандал и поставил себе целью оставить его без жилища.
Видимо, этот замок оказался в лучшем состоянии или печальная участь товарки навела дверь на правильную мысль, но спустя минуту мы оказались на первом этаже башенки — в прямоугольном помещении семь на десять с высоким пятиметровым потолком.
— Как же здесь сыро! — воскликнула Агата.
— Нужно зажечь огонь в камине, — предложил я.
— Сейчас.
— Располагайтесь, — кивнув на груду прелой соломы, предложил гостеприимный хозяин и поспешил к камину, видимо включив в разряд разрушителей не только меня, но и моих спутниц. — Я сам огонь разожгу!
— Ваур? — поинтересовался Тихон, растянувшись у приставленного к стене стола.
— Проголодался, маленький, — догадалась Ольга. Достав из заплечного мешка кусок вяленого мяса, она протянула его моему прожорливому демону. — Кушай…
Я невольно сглотнул.
Викториния обиженно поджала губы и отвернулась.
Тихон облизнулся, отчего бедного хозяина бросило в дрожь, и, блеснув наивно распахнутыми глазами, поинтересовался:
— Ваур…
— Намекает насчет добавки, — пояснил я валькирии.
— Да я поняла.
Распаковав заплечные мешки, девушки выложили на стол мясо, рис и отварные овощи.
Дед Маздай достал из утопленного в стену шкафа вместительную емкость с нежно-розовым вином и пару металлических кружек с выгравированными на боку драконами, изображенными в момент выполнения мертвой петли.
— А котелок у него есть? — поинтересовалась у меня Агата.
— А я почем знаю?!
— Так спроси.
— Спрашиваю. — Повернувшись к Маздаю, я спросил: — У тебя котелок есть?
— Зачем?
— Некоторые интересуются.
— Ну есть, — подумав, ответил он.
— Ну есть, — повернувшись к голубоглазой валькирии, повторил я услышанное. — И что дальше?
— Давайте сперва покушаем, — предложила она.
— Давайте. А котелок тебе зачем?
— Варить.
— Ага.
— Зачем он ей? — поинтересовался дед Маздай, понимающий из нашего разговора лишь сказанное мною.
— Зелье приворотное готовить будет, — пошутил я и, обмотав полоской мяса розоватый корнеплод, сунул получившийся бутерброд в рот.
Агата лишь хмыкнула и подмигнула Ольге. Та сделала круглые глаза и прошептала:
— Из мяса и зерен, и из овощей.
— За-а-ачем? — Маздай нервно протер очки.
— Приворожить хочет, — по секрету сообщил я. И подмигнул ему.
И тут дед Маздай поразил меня своей простотой до икоты.
— А кого она приворожить хочет? — Поплевав на ладошку, он пригладил ею свои не очень буйные волосы.
— Хм… не знаю.
— А… — Опустив глаза долу, гостеприимный хозяин тихо попросил: — Спросить у нее можно?
— Легко. Спрашивай, — разрешил я.
— Но она… я… а ты…
— Понятно, — шамкая полным ртом и улыбаясь про себя, произнес я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119