– Что хочу, то и делаю. – Октавия ядовито усмехнулась и отвернулась.
– Почему ты ведешь себя так только со мной? – О черт! Она замерла, потом, расправив плечи, посмотрела ему в глаза:
– О чем ты?
Он заставил ее встряхнуться. Может, в этом и состоял его замысел, вот только исполнение было топорным.
– Почему ты легко уступаешь другим, а со мной сражаешься из-за каждой мелочи?
Ее брови цвета янтаря нахмурились.
– Неправда!
– Правда! – Не похоже, что Норт нашел ее больное место. Двенадцать лет прошло, а в их поведении ничего не изменилось. Она всегда действует так, как от нее ждут другие, а посмотреть на это проклятое письмо не дает. Она даже уступила Спинтону. Уступила безо всякой борьбы.
Октавия сложила руки, еще сильнее подчеркнув нежные округлости грудей.
– Наверное, потому, что знаю – ты уступишь. Ты всегда давал мне возможность одержать верх над собой.
– Не всегда.
– Всегда, когда это касалось чего-то важного.
Она имеет в виду ту ночь? Тогда Норт легко сдался прикосновениям ее трепещущих пальцев, которые умоляли, просили, убеждали. Но если бы ему самому не захотелось уступить, у Октавии ничего бы не получилось. Она должна это понимать. Он позволил ей одолеть себя.
Октавия протянула ему письмо:
– Мне кажется, что ты впервые одерживаешь победу.
– Не впервые, – не удержался он.
Она смотрела на него. Только легкая дрожь бумаги в ее руке говорила о том, что Октавии понятно, о чем он говорит. Норт взял у нее письмо, сопротивляясь собственному желанию сжать ее пальцы и не выпускать из своих рук.
– Нам нужно поговорить о той ночи. – Голос у нее стал низким и каким-то неопределенным.
Он покачал головой:
– Не сейчас, Ви. Твой жених или еще не жених может войти в любую минуту.
Октавия не знала, как он оценивал ее отношения со Спинтоном.
– Ты жалеешь о том, что случилось?
Разве он не сказал ей, что они все обсудят в другое время?
– Нет, – вздохнул Норт. И нерешительно добавил:
– А ты?
– Нет.
– Тогда поговорим потом. – Он оборвал ее и грубо сломал печать на письме. Красный воск с оттиском в виде розы. Ничего особенного. Он знал по крайней мере трех аббатис и одну владелицу опиумного притона, у которых были такие же печати.
«Он недостоин вас. Вам нужен Я».
Настырный и, возможно, не вполне нормальный.
– На твоем месте я предупредил бы Спинтона, чтобы он был настороже, – заметил Норт, возвращая письмо Октавии.
Она мельком просмотрела листок и округлила глаза.
– О Господи!
– Обрати внимание на прекрасный почерк. Это только подтверждает мои подозрения, что наш автор из благородных и наверняка из тех, кто знает о твоих отношениях со Спинтоном.
Она ответила ему прямым взглядом.
– В обществе всем известно о моих отношениях со Спинтоном.
Норт смотрел на нее, пока до Октавии не дошел смысл его слов. Когда дошел, Октавия, расстроенно застонав, опустилась на софу.
– Это же может быть кто угодно. Любой из светского общества.
– Любой мужчина из светского общества, – уточнил Норт. Ему хотелось успокоить Октавию, но сесть рядом с ней он не мог из-за Спинтона. Вдруг графу придет в голову объявиться именно в этот момент. – Я найду его, Ви. – Если Норт не сумел уберечь Черную Салли от рук хорошо известного убийцы, как тогда он защитит Октавию от загадочного незнакомца?
Не важно. Норт защитит ее или умрет. Она присмирела, но встревожилась.
– Я не хочу, чтобы пострадал Спинтон.
До графа Норту нет никакого дела. Нет, есть. Они со Спинтоном – люди разного сорта. Норт знал, как защитить себя, что предпринять в случае нападения. Спинтон не знал. Нужно, чтобы кто-нибудь из слуг все время сопровождал графа.
– Мне не хочется, чтобы пострадал и ты, – добавила Октавия.
– У нас кого-нибудь ранили? – Это был Спинтон. Во всем голубом, благоухающий мылом – просто образец джентльмена. Он вписывался в малую гостиную и элегантностью, и цветом костюма. Слава Богу, граф опоздал, иначе пришлось бы что-нибудь придумывать насчет беспокойства Октавии и по поводу Норта.
– Не стоит беспокоиться, милорд. – Норт повернулся и глянул на невысокого Спинтона сверху вниз. – Мы с леди Октавией только что обсуждали, как на время расследования обеспечить вашу безопасность.
У Спинтона на лице появилось выражение признательности и удовольствия. Он с такой благодарностью посмотрел на Октавию, что Норту даже стало жалко его. Какие бы чувства Октавия ни испытывала к Спинтону, графу все равно хотелось большего. Норт не мог осуждать его за это. Когда-то и ему хотелось того же самого.
– Вечером мы встретимся с вами на балу у лорда и леди Хавершем, – начал он инструктировать графа, все еще пребывавшего в состоянии благодушия. – И тогда вы представите меня леди Октавии.
– Зачем нужно выносить наше знакомство на публику? – Спинтон стал приходить в себя.
Норт улыбнулся, что-то просчитывая в уме, и глянул на Октавию.
– Все очень просто. – Ему страшно хотелось поразить ее своим планом. – Я попытаюсь увести у вас невесту.
Сделать вид, что он незнаком с Октавией, не составило труда, тем более что она держалась с ним по-настоящему настороженно. Сохранять настороженность, танцуя, оказалось немного сложнее. Конечно, Норту нужно было обозначить свой интерес к Октавии, но если он не проявит осмотрительности, тогда весь свет поймет их план еще до того, как Спинтон начнет разыгрывать ревнивца.
Вести Октавию в танце было настоящим блаженством. Ощущая ее теплое стройное тело в своих объятиях, Норт не мог не вспомнить, что точно так же держал ее, когда они обнаженные лежали у него на мятой постели.
Та ночь целиком и полностью изменила их отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91