Колотилось сильно, упруго. Подхватывая ритм, сердце Октавии забилось в унисон с ним.
– Сегодня мой брат убил человека.
Это было самое неожиданное заявление из всех, какие она могла предположить.
– Что?
Удерживая ее руку, Норт со вздохом закрыл глаза. Вид у него был опустошенный. Вокруг глаз и рта залегли складки.
– Брам. Он убил Харкера.
Октавия покачала головой. Харкер мертв? Его убил Брам? Об этом Фрэнсис ей ничего не сказал.
Она не собиралась подгонять Норта. Пусть расскажет сам.
– Брам оказался там, в пивной. Я даже не обратил на него внимания. Мы сцепились с Харкером…
– Вот так ты заработал рану на груди. – Разве несколько минут назад она не сказала себе, что ничего не хочет об этом знать?
Норт кивнул и открыл глаза.
– Если бы не Брам, меня бы здесь не было. Он застрелил Харкера.
– Он сделал это вместо тебя. – Она в этом не сомневалась. – Он сделал это ради тебя.
– Он сделал это для нас. – Ради нас. Какое восхитительное звучание у двух коротких слов! – Выходи за меня замуж.
Господи, он серьезно? Или это сон? Октавии так хотелось, чтобы все было серьезно!
– А вдруг появится еще какой-нибудь преступник и ты снова погонишься за ним?
– Не погонюсь.
– Откуда мне знать?
Норт усмехнулся уголком рта.
– Потому что я меняю место работы. Затаив дыхание, она смотрела на Норта.
– Политика?
– Да. Брам считает, что у меня отличные шансы пройти в парламент от Хьюбери.
– А ты как считаешь? – Важно было узнать, что он думает на самом деле, а не то, что ей хочется услышать.
Он наклонился вперед. Вода плеснула из ванны на пол.
– Ничего не будет иметь смысла, если со мной не будет тебя.
– О! – Слезы набежали на глаза, встали комком в горле.
Прижимая ее руку к своей груди, Норт вытянулся и положил свободную руку ей на затылок. Мыло потекло на юбки. Он заставил Октавию посмотреть ему в глаза.
– Большую часть моей жизни я провел, пытаясь стать тем, кем не мог стать, пытаясь убежать от того, кем я был. Ты единственный человек, который заставил меня понять, что все это – пустое. Что быть самим собой – это прекрасно.
– Быть таким красавцем! – не удержавшись, поддела она. Но голос предательски дрогнул.
Он улыбнулся почти сочувственно, потому что понял, как она близка к тому, чтобы потерять самообладание.
– Мне нужна только ты. И когда я тебя увидел здесь, то понял, что все будет прекрасно.
По щекам у нее потекли слезы.
– Когда бы я ни появлялась здесь, мне всегда казалось, что я пришла домой, и это потому, что здесь был ты. У меня столько прекрасных воспоминаний, связанных с этим домом!
Его ледяной и одновременно огненный взгляд сверлил ее.
– Вот и живи здесь.
– Я не против. – Господи, неужели это она заговорила таким дрожащим шепотом?
Норт удивился:
– Правда? Ты согласна жить здесь?
Октавия кивнула и вытерла слезы.
– Конечно, согласна. Я люблю этот дом так же, как и тебя.
– И ты выйдешь за меня замуж? И станешь всего-навсего миссис, а не графиней?
В ответ она нежно провела пальчиком по его щеке.
– Пусть тебя не волнуют такие мелочи. Да, я выйду за тебя. С радостью. Без сомнений и колебаний. И не передумаю. Стану миссис Норт Шеффилд.
– Шеффилд-Райленд, – с глупой усмешкой поправил он.
Его руки стали лихорадочно расстегивать платье у нее на спине. Часть пуговиц он расстегнул, остальные оборвал, и они застучали по полу.
Октавия опустила руки, и волосы упали за спину. Потянув за рукава, Норт стянул платье. Затем дернул за ленту на нижней сорочке, и нежнейший батист разъехался в стороны от одного движения его руки.
– Норт, мои чулки! – запротестовала Октавия, отстраняясь от его губ, но было поздно. Он опрокинулся в ванну, увлекая ее за собой. Вода через края выплеснулась на пол. Опершись на края, она приподнялась и рассмеялась, глядя на него. – Посмотри, что ты наделал!
А он не видел ничего, кроме ее груди. От холода соски сжались и превратились в темные блестящие жемчужины.
Большими пальцами он погладил и помял соски, чтобы согреть их, чтобы они вновь распустились.
Октавия желала его. Хотела, чтобы он был рядом всю жизнь. Чтобы сейчас вошел в ее тело. Норт был ее лучшим другом. Первым и единственным любовником. Самой подходящей для нее парой. Ее второй половинкой. Только рядом с ним она ощущала свою цельность. Только рядом с ним она чувствовала, что прекрасна и желанна. Когда Норт обнимал ее, она становилась сиреной – женщиной, знавшей, как насладиться самой и как подарить наслаждение.
– Ах, Ви… – Он выгнулся, чтобы проникнуть как можно глубже.
– Ты когда-нибудь занимался любовью в ванне, Норри?
Подняв на нее глаза, Норт отрицательно покачал головой.
Он вошел в нее целиком, заполняя собой изнутри, доводя до неистовства. Вода заволновалась, зашлепала о края ванны.
Он еще сильнее сжал ей груди, стиснул соски. Не удержавшись, Октавия застонала. Норт потянул ее на себя, и ее грудь оказалась у него прямо перед глазами. Он посмотрел на Октавию снизу и, когда их взгляды встретились, взял один сосок в рот.
Октавия вздрогнула.
Его язык был грубым и нежным, шершавым, как наждак, и гладким, как шелк.
Норт походил на водяного Селки – мифическое существо, которое ублажает женщин в воде. Он был создан для нее. Ее любовник, ее любовь. Это было неописуемое ощущение. Октавия понимала, что ему отчаянно хочется того же, что и ей. И дарила ему такое же наслаждение, как и он ей.
Опустив руки в воду, она стала ласкать его.
В ответ Норт выгнулся дугой.
– Я люблю тебя.
От его слов она почувствовала себя на грани, теряя остатки самообладания. Он любит ее! Теперь можно быть в этом уверенной. Но она даже не подозревала, что его слова могут оказаться для нее таким потрясением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91