Глава 18
Он заставлял ее ждать.
Посмотрев на часы, стоявшие на каминной полке, Октавия принялась за второй стакан бренди. Ужин уже давно закончился, и Спинтон утащил Беатрис в гостиную, чтобы преподнести ей хорошие новости. Они все еще оставались там, занимаясь бог знает чем.
Наконец хоть кого-то осчастливили.
– К вам мистер Шеффилд, миледи.
Господи, Октавия даже не слышала, как постучал дворецкий.
– Пусть войдет.
Норта, судя по всему, опоздание ничуть не беспокоило.
– Много же тебе потребовалось времени, – заметила она, как только за ним закрылась дверь.
Не желая раскаиваться, он лишь приподнял бровь.
– У меня были дела.
– У тебя всегда дела. – Одним глотком Октавия допила остатки.
– Это какой по счету? – спросил он, когда она снова взялась за графин.
Не удостоив Норта взглядом, она сосредоточилась на процессе наполнения стакана.
– Третий. Тебе налить?
– Лучше налить.
Держа по стакану в каждой руке, Октавия повернулась и увидела, что Норт уже сидит в кресле. Он казался слишком большим, слишком мускулистым, слишком тяжелым для такой хрупкой конструкции.
Октавия сунула ему в руки стакан, уселась в кресло напротив и, хотя сгорала от нетерпения, стала ждать, когда Норт нарушит молчание.
Наконец он не выдержал:
– Почему ты не сказала, что разорвала помолвку со Спинтоном?
Ага, значит, Спинтон шило в мешке не утаил. Она предпочла бы сама рассказать все Норту.
Октавия подчеркнуто беззаботно пожала плечами:
– Мне показалось, тебе все равно.
Норт удивился, а потом прищурился:
– А почему тебе так показалось?
Он произнес это холодно, но она понимала, что за этим кроется. Она отлично знала его. Костяшки пальцев побелели – с такой силой он стиснул стакан в руке. Нет, Норту было совсем не все равно.
– Ты же сказал, чтобы я вышла за него. – Она заговорила сладко-сладко и невинно.
Выражение лица у Норта не изменилось.
– Никогда такого не говорил.
– Ты сказал мне, чтобы я вышла замуж. А еще ты сказал, чтобы я убиралась прочь из твоей жизни.
– Я – осел.
Октавия поперхнулась и закашлялась.
– Не собираюсь тебя разубеждать.
Его взгляд был твердым, глаза – ясными и чистыми, как летнее небо.
– А ты – безголовая, безответственная дуреха, если вздумала отправиться к Харкеру.
Она улыбнулась в ответ:
– И с этим не буду спорить.
Какое-то время они просто сидели в молчании, разглядывая друг друга и потягивая бренди.
Первой сдалась она. В этом не было ничего необычного. Удивительно, что ей удалось так долго продержаться.
– Мне просто хотелось помочь тебе, Норри. Хотелось доказать, что ты не один.
Норт зажмурился. Лицо исказилось от острого желания.
– Спасибо, – вдруг шепотом сказал он.
Она ожидала чего угодно – криков, ругани, гнева, но только не благодарности.
Поэтому Октавия сказала первое, что пришло на ум:
– Всегда пожалуйста.
Норт пересек мизерное расстояние между ними и опустился перед ней на колени. Ухватившись за подлокотники, Норт придвинул ее к себе вместе с креслом.
– Если ты еще хоть раз так меня испугаешься запру тебя на чердаке и не выпущу, пока ты не превратишься в старую калошу. Я ясно выразился?
Она не удержалась и усмехнулась, несмотря на мрачность его тона.
– Да, Норри.
– Отлично. – Норт дотронулся до ее щеки. – Господи, как я рад, что с тобой ничего не случилось, Ви.
А потом он завладел ее ртом, и Октавия не успела придумать, что сказать в ответ. Ее губы приоткрылись, встречая его язык. От него отдавало вкусом бренди, вкусом мужчины и еще чем-то, что она боялась больше никогда не ощутить. Это был вкус ее драгоценного Норри.
Ее руки оказались у него под сюртуком, ощущая жар и силу тела через рубашку и жилет.
Норт погладил ее лицо, шею, плечи. Его пальцы прошлись по спине. Пока Октавия возилась с пуговицами на его жилете, он расстегивал крючки на ее платье.
Она ласкала его язык своим языком. Пила Норта, как пьют воду, и все равно не могла напиться.
Оторвавшись от ее губ, он скинул жилет и отбросил в сторону рубашку.
Норт был само совершенство. Во всем мире не было ничего прекраснее этих массивных плеч, этой мощной, как крепостная стена, груди. И все это принадлежало Октавии.
– Как ты хорош! – выдохнула она. От бренди и от желания заплетался язык.
Норт улыбнулся и потянул ее платье с плеч.
– Только хотел сказать тебе то же самое.
Норт стянул с нее платье и отбросил в сторону, чтобы оно не путалось в ногах. За платьем последовала рубашка. И теперь Октавия сидела в кресле – парчовая обивка холодила кожу – только в подвязках и чулках. Их он оставил. Наверное, ему так нравилось.
– Какая красота! – прошептал он, проведя руками по ее бедрам, а потом поднялся выше. Ее груди теперь лежали у него в ладонях. Большими пальцами он потер соски, и Октавию горячей волной затопило желание. Она невольно застонала. Не в силах отвести взгляд, она наблюдала, как под его лаской розовые соски темнели, твердели, становясь похожими на маленькие камешки. Они просто просились к нему в рот. Ей хотелось, чтобы Норт пососал и помял их, чтобы они зазвенели от наслаждения и боли.
Словно услышав ее мысли, он взял один сосок в рот, поиграл с ним языком, слегка покусал, и Октавия замотала головой и прижалась к Норту, чтобы он не смог прекратить эту сладостную пытку. В глубине билось желание, которое мог утолить только он один.
Норт погрузил в нее палец, и Октавия охнула, оцарапав щеку о его небритый подбородок. Стало приятно и немного прохладно, но это не облегчило ноющую боль внутри. Она стала только острее. Бедра задвигались в такт его проникающим движениям. Но только этого было недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91