— Товарищ сержант, мне можно уехать? — спросил шофер.— У меня ведь заказ — доставка грузов населению...
— Ладно, ладно, доставка...— чуть заметно усмехнулся сержант.— В протоколе вы должны подписаться в любом случае.
— Так я ж ни при чем!
— Вы уже дали показание... Что в руках у женщины была большая клетчатая сумка!
Наконец протокол написан. Аброр прочитал его. Кажется, сержант недостаточно подробно изложил происшествие.
— Добавьте еще, товарищ сержант,— попросил Аброр.— Тут вот про женщину есть... Но навстречу еще шел «Икарус», а про него ничего нет... У меня же не оставалось другого выхода...
— Это все вы сами напишете. ГАИ потребует от вас письменного объяснения.
Аброр представил себе, как он придет в ГАИ и будет писать объяснение,— хлопот не оберешься. Он надеялся получить обратно свои документы. Поэтому не стал надоедать сержанту возражениями и расписался под протоколом. Потом как свидетели расписались шофер в белой шапочке и Агзам-ата.
Сержант аккуратно сложил лист вдвое, положил в планшет, достал еще один бланк, поменьше, заполнил его и протянул Аброру.
— Это предъявите в мастерской.
— Спасибо, товарищ сержант. Теперь бы мои документы...
— Права останутся у меня, я их сдам вместе с протоколом в ГАИ. Там вы их и получите.
— Как же я буду ездить без прав, товарищ сержант?
— Ладно, ладно...— Черным фломастером сержант написал что-то прямо на талоне с «дыркой».— С этим документом вы можете ездить без шоферской книжки в течение пятнадцати дней, начиная с сегодняшнего.
Написанное сержантом не обрадовало: «Шоферская книжка отобрана из-за совершения аварии».
Пора было уезжать. Сержант достал из кармана сигареты, закурил. Аброр жадно посмотрел на сигарету.
— Закурите? — сержант протянул пачку Аброру.
Тот помедлил, потом, будто преодолев какую-то внутреннюю преграду, резко махнул рукой и взял сигарету.
После первой затяжки табачный дым всегда неприятен. И новичку, который только начинает отравлять себя табаком, и бросившему курить. Но после второй и третьей Аброр почувствовал, как что-то начало согревать его, на душе стало полегче, отдалились куда-то треволнения и тревоги.
Однако, садясь в побитую свою бедную машину, Аброр заметил, как дрожат руки, и почувствовал, что дергается веко на левом глазу. Он бросил на асфальт недокуренную сигарету. Всем лицом уткнулся в чашу сомкнутых ладоней, застыл в таком положении.
— Сынок, не расстраивайся. Ведь могло быть хуже! — проговорил Агзам-ата.
На неровностях дороги разбитое заднее крыло жалобно стонало. Ныли и стонали душа и тело самого Аброра, усталые, словно тоже разбитые аварией.
Подъехали к дому, начали разгружать машину. Конечно, собрались вокруг соседи. Со всех сторон посыпались ахи и охи.
Вазира в квартире расставляла, распихивала по углам вещи, привезенные ранее. Свекровь и свекра она встретила не во дворе, а внизу у лестницы. Помогла Ханифе внести на третий этаж большую сумку. Отворила настежь дверь: Добро пожаловать!
Ханифа-хола зашла в комнату вслед за Агзамом-ата. Войдя, громко воскликнула:
Наши ноги сюда добрались, пускай беда не доберется! — произнес нужные слова отец. Визира подхватила:
- Да будет так... Отдохните немного теперь. Вещи потом разместим всем благополучия!
Агзам-ата присел на краешек полумягкого стула в уютной гостиной с телевизором. Он чувствовал себя стесненно.
Аброр был доволен тем, как жена встретила его родителей, и не осмелился сказать ей об аварии.
После того как все умылись, попили чаю, Аброр заявил:
— Пойду отведу машину в мастерскую. Вазира встревоженно обернулась к мужу:
— В мастерскую? Так поздно?.. Вид у вас как у больного. Что-нибудь случилось?
— Машина немного забарахлила. Давно пора показать мастеру. Агзам-ата вмешался в разговор:
— Сынок, сегодня ты очень устал, завтра отведешь. Отдохни.
— Завтра воскресенье, отец, мастерская не работает. А послезавтра я не смогу уйти со службы, и так слишком часто отпрашивался.
— Пусть едет,— сказала решительная Ханифа.— Сыну нашему сорок, вторая молодость мужчины. Потом отдохнет...
Обычно машину Аброра в мастерской осматривал и, если надо было, слегка ремонтировал «костоправ» Вали, веселый, бойкий парень, между прочим умело похваливающий щедрых людей с открытой, как он говорил, пятерней. Чтобы ускорить предстоящее дело, Аброр готов был проявить себя щедрым человеком «с открытой пятерней». По пути он остановился у гастронома, купил бутылку коньяка, четыре бутылки «ташкентской» минеральной, сыру, колбасы, хлеба.
На большой, с полгектара, заасфальтированной площадке в мастерской стояло множество автомашин. Некоторые из них изуродованы были куда страшней, чем машина Аброра.
Вали, голый до пояса, мылся у водопроводной колонки. Аброр подошел к нему.
— Чего так поздно приехал? —спросил Вали.
— Ты работу кончил? — вопросом на вопрос ответил Аброр.— Тогда давай откупорим... вот это,— приоткрыв портфель, показал Вали содержимое.
— О, вот спасибо! — Вали ловко вытащил" из портфельного зева две бутылки «ташкентской», ловко снял пробку с одной бутылки железной пробкой второй.— Ну и жара была сегодня! Сорок три в тени! — И одним глотком, не отрывая горлышка ото рта, опустошил бутылку. Посмотрел на коньячные звездочки.— Хорошо. Но на работе нельзя... Найдем место потом... Где машина-то?.. Ударил? Сам или тебя?.. Идем, показывай.
Вали вместе с Аброром вышел из ворот мастерской, осмотрел вишневые «Жигули».
— Крыло сам найдешь? За десять дней сделаю. Если согласен, заводи во двор.
— Вали, неужто на это уйдет десять дней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97