Вазира сразу насторожилась: все знали, что метростроевец сторонник проекта Аброра, и вот он начинает обсуждение. Неужели это означает, что Рахимов поддержит тоже Аброра? Довольно сильное впечатление произвели экономические цифровые выкладки оратора: осуществление проекта агзамовской группы должно обойтись в два раза дешевле, чем проект группы бахрамовской.
С вниманием слушали и Садриева.
— Товарищи, что такое Бозсу? — начал он.— Это канал-река. Когда течет такая большая вода, под ней прокладывать метротоннель представляется делом необыкновенной трудности.
Садриев тоже не поскупился на ресчеты, и его цифры звучали тоже убедительно. В конце речи сказал, что управление пригласило из Москвы для консультации крупного специалиста Павла Данииловича Ка-тинова, того самого товарища Катинова, который сталкивался с проблемами прокладки метрополитена под дном Москвы-реки и Яузы.
— Сталкивался и успешно разрешал эти проблемы! — с пафосом заключил Наби Садриевич.
Уктам Рахимович обратился к Павлу Данииловичу, сидевшему в первом ряду кресел:
— Пожалуйста, товарищ Катинов, теперь слово вам!
Павел Даниилович быстро встал с места, но к трибуне не пошел.
— Уктам Рахимович, разрешите один вопрос?
— Пожалуйста.
— Можно ли остановить Бозсу на месяц-два? Как посмотрит на такую возможность руководство республики?
Остановить? Вазира затаила дыхание, ожидая ответа.
— Если это сделать зимой, при небольшой воде, то можно,— спокойно сказал Рахимов.— Многие наши большие каналы зимой почти бездействуют.
— Есть две гидроэлектростанции, работающие на воде Бозсу. Если они остановятся, город не останется без электричества? — Голос Павла Данииловича напрягся. Катинов нервно попросил слуховой аппарат в ожидании ответа.
— Если две маленькие ГЭС остановятся... объем энергии, вырабатываемый ими, пожалуй столь незначителен, что их временный простой не должен отразиться сколько-нибудь серьезно на энергобалансе Ташкента. Но, конечно, тут слово за специалистами. Так, слушаем вас, товарищ Катинов.
Павел Даниилович стоял растерянный:
— Похоже, я еще не готов выступить. Разрешите попозже. Мне, конечно, неловко, но... Хотел бы послушать мнения других.
Вазира вздрогнула. Ее-то главная надежда была на Катинова. Неужели Катинов начинает отступать?
— Пусть будет так.— Уктам Рахимович оглядел собравшихся.— Кто же следующий?
Еще четыре человека выступили, сравнивая оба проекта, и трое из них взяли сторону Аброра и Галиева.
Павел Даниилович, выйдя наконец к трибуне, начал неожиданно:
— Шерзод Исламович, Вазира Бадаловна, дорогие мои друзья,— он посмотрел на Агзамову и Бахрамова виновато, словно извиняясь.— Я приехал, чтобы защищать вашу точку зрения. В Москве она была для меня весьма убедительной. Но это был взгляд издалека. Ради нашей дружбы я должен, я обязан сказать правду, как она мне открылась теперь... Берега Бозсу удивительно красивы. Как будет хорошо, если вы сохраните эту естественную красоту!.. Когда в Москве строили первые линии метро, мы не располагали возможностями обезвоживания речного русла. Ради метро нельзя остановить и осушить Москву-реку на месяц и на два. По этой причине мы прокладывали тоннели на большой глубине, с большими предосторожностями, и это обходилось очень дорого. А в Ташкенте иная ситуация... Если есть возможность остановить Бозсу на зимнее время, сохранить естественные берега, то зачем прокладывать бетонное новое русло, в спешке выпрямлять, портить реку?.. У второго проекта тоже есть недостатки. Но в целом проект Азгамова лучше, рациональнее, на мой взгляд, товарищи.
Павел Даниилович говорил что-то еще, но Вазира уже не слушала его и не слышала. Шум в голове, темные круги и полосы перед глазами. Она сидела будто оглушенная, собирала силы, чтобы понять, что происходит с ней.
Оцепенение немного отпустило ее в момент, когда Рахимов обратили к Шерзоду:
Ну, товарищ Бахрамов, послушаем вас... как ответите, чем своим коллегам?
Шерзод вскочил с места. Быстрый, ловкий, находчивый... Вазира пришла в себя: уж этот ее соавтор, Шерзод Бахрамов, найдет что сказать, сумеет защитить их совместный труд.
— Уктам Рахимович, прежде всего разрешите мне выразить вам огромную,искреннюю, от сердца идущую благодарность за то, что вы нашли возможность уделить и вообще уделяете так много времени и внимания нашей архитектуре, нашей работе. Наш красавец Ташкент...— тут Шерзод вдруг сбился с тона, вспомнив, что коллеги обходились без «красавца Ташкента», а ему как-никак задан прямой вопрос.— Сегодняшнее обсуждение для всех нас большая школа... а для меня и горький урок. Лично я готовил проект по поручению главного управления, по плану главного управления, не говоря уже о том, что проект был утвержден в главке... Но сегодняшнее обсуждение показало мне... вскрыло новые и, на мой взгляд, верные и перспективные возможности решения проблемы. Позвольте заверить вас, Уктам Рахимович, что из сегодняшней критики я... все мы сделаем нужные выводы.
И снова зал закружился перед глазами Вазиры. Это говорит Шерзод? Оправдывает себя, сваливает вину на управление. Но что значит — управление? Это она поддержала проект, а ее поддержал Наби Садриевич. Значит, Шерзод обвиняет ее?
Аброр сидел во втором ряду с краю. Он бросил реплику:
— Но ведь не управлению, а вам, Бахрамов, принадлежит идея бетонизации и выпрямления русла Бозсу. Я правильно говорю, Наби Садриевич?
— Правильно! — ответил Наби Садриевич, покраснев.— Мы еще не забыли, как Бахрамов вился вокруг управления нарядным мотыльком... добился-таки включения своего проекта в план, добился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97