и все же я ценил мое богатство только как
символ успеха - как знамя, которым я мог размахивать перед лицом мира. Ах,
сеньор, я уверен, вы поймете меня.
Я никогда не был особенно богат, и все же, хотя какая-то часть меня
яростно негодовала, я обнаружил, что автоматически киваю головой. Я
действительно понимал. Каким-то образом эта тревожная нота в его голосе,
полупросительная, полуубеждающая, и в то же время как-то подавляющая,
заставила меня посмотреть правде в глаза и признать, насколько мы были
похожи. И тем не менее...
Я все-таки запротестовал:
- Но я же ничего не делал такого... такого, как вы! И никогда не
хотел ничего такого! Да, у меня были честолюбивые стремления. Карьера...
может быть, когда-нибудь в политике... Но только чувствовать, что ты
чего-то достиг, больше я на самом деле ничего не хотел. Знать, что я
преуспеваю... показать это. Успех... имидж преуспевающего человека, печать
одобрения, чтобы доказать, как я много значу, какой я важный человек.
Обрести положение в глазах других людей. Защитить меня от вопросов, от их
сомнений - и от моих собственных. С УСПЕХОМ НЕ СПОРЯТ...
Он заметил мои колебания и милостиво кивнул - он даровал мне
прощение.
- О, я мог удовольствоваться этим, сеньор, в свою очередь. Ибо что
еще остается тем, кому мир отказывается воздавать должное? И если бы не
счастливый поворот в моих делах... Хотя должен признать, одно время мне
так не казалось; как, возможно, не кажется вам счастливым поворотом судьбы
ваше нынешнее положение. Произошла вспышка vomito negro, той, что вы
зовете желтой лихорадкой, и я заразился ею. Мне понадобилось именно это.
Понадобились недели лихорадки и горячки и призрачных видений, положения
между жизнью и смертью, когда я оплакивал то, что смерть забирает меня
столь молодым, прежде чем я осознал, что значит жить. Мне понадобилось так
много, чтобы поднять меня из узкой сферы к той, какой в действительности
заслуживали мои таланты.
Он улыбнулся.
- Как, несомненно, вам понадобилось для этого ваше нынешнее
приключение, - продолжал он. - Ибо в горячке я ходил странными тропами,
мне являлись видения, и я впервые понял, что за пределами нашего мира
могут быть и другие миры. И я увидел себя. Правда явилась мне в самый
момент кризиса этой смертельной болезни и была она в том, что сама смерть
придает значение жизни. Что человек никогда не живет столь полно или так
цепляется за жизнь, как в присутствии смерти. Именно тогда, сеньор, я
понял: погонять рабов - вот что наполняло смыслом мою жизнь, а не
результат. И особенно - в положении между жизнью и смертью, медленное или
внезапное постукивание по чаше весов.
Валет слабо улыбнулся:
- Разумеется, я к тому времени уже ознакомился с разнообразными и
любопытными религиозными верованиями, завезенными из родной Африки моими
приобретениями. Многие из них, естественно, были мягкими и пресными либо
просто грубыми и примитивными обрядами. Однако другие были более
многообещающими. И среди мондангов, из того района, что вы называете
варварским именем КАНГАУ, я обнаружил верования и обряды, хотя и
неотшлифованные, зато представлявшие для меня особый интерес. Я освободил
и изучил нескольких избранных, владевших этими обрядами, - о, сперва
просто развлечения ради, уверяю вас! До тех пор, пока не стал понимать,
что в этих проклятых варварских играх участвуют настоящие силы, и с ними
можно достигнуть гораздо большего, чем простое развлечение. И принялся
изучать их. Я сел у ног моих узников, даже заключал их в объятия, как
братьев по крови - я, испанский гранд! - Он дважды постучал по земле
тростью, и холод этого прикосновения поднялся во мне, и мое сердце
онемело. - Однако только путем таких унижений возможно просвещение. Прошу
вас, рассматривайте те неудобства, что вы сейчас испытываете, именно в
этом свете; ибо, поверьте мне, я намереваюсь сделать так, что от них вы
только выиграете! Ровно столько же, сколько выиграл я. И это было
великолепно.
Его голос упал, но я ловил каждое слово.
- Ибо я стал священником-БУНГАНОМ, поддерживающим связь с Невидимыми.
Однако это был только первый шаг, маленький шажок. Истинные глубины темны,
и я обратился именно к темноте, к самому злому и нечистому, что есть в
расе рабов. Я обучился у них искусству зла и принуждения, колдовства и
некромантии; я стал БОКОРОМ, адептом тьмы. И за короткое время - сказалось
мое врожденное умение властвовать - я стал самым великим среди тех, кто
обучал меня, и поверг их вниз - страдать и дрожать со всеми прочими людьми
их сорта.
Передо мной пронесся внезапный образ, как точка на воде. Я сам, в
белых одеждах людей, окружавших нас, испещренных нарисованными знаками...
- И это вы предлагаете мне? - Я не мог сдержать нового приступа
идиотского смеха. - Вы хотите сделать из меня проклятого ведьмака?
Казалось, его это скорее позабавило, чем оскорбило.
- О, нет, сеньор, нисколько! Вы неправильно судите обо мне. Я избавлю
вас от этого скучного и бесполезного времяпрепровождения. Слишком много
ложных поворотов, глупых исканий после свершения - так много ужасных
сожалений! Я тогда не осознавал, что они были всего лишь одним шагом на
пути более долгом; чем я когда-либо помышлял - разве что в бреду. Это
убожество, примитивная дикость - то были начала, которые я давно
превзошел. - Он посмотрел на меня сверху вниз взглядом, полным восторга и
удивления, почти детского - так ограниченный ученый смотрит на редкий и
драгоценный экземпляр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138