Ник Питершем уже пригласил ее на этот танец, но он со своей обычной снисходительностью легко согласится на замену.
– Я буду в восторге, дон Антонио. Это один из моих любимых танцев.
– И моих тоже. – Черные глаза посмотрели прямо в карие, но, как всегда, в этом взгляде ничего нельзя было прочесть. Он был пустым, как девственно-чистая грифельная доска Фрэнни. – Кроме того, я надеялся, что сумею уговорить вас поехать со мной на прогулку в Ботанические сады в Кью. Мне говорили, что в это время года они прелестны.
– Боюсь, сегодня утром я не смогу, дон Антонио. Моей дочери нездоровится, и если я уйду из дома, она так расстроится, что у нее поднимется температура. Но как только ей станет лучше, я с удовольствием съезжу туда с вами.
Если он и рассердился на отказ, виду не показал. Испанец поклонился и, едва заметно улыбнувшись, произнес:
– Разумеется, здоровье вашей дочери важнее моих эгоистичных желаний. Очень надеюсь, что у нее нет ничего серьезного. Вы доктора приглашали?
Он умудрился вполне искренне изобразить беспокойство, думала Аурелия, отвечая беспечным тоном:
– Нет, я не думаю, что это необходимо. Просто обычная легкая простуда. Но спасибо за заботу, сэр.
– Забота о детях не может быть чрезмерной. – Снова сверкнул тот острый клинок.
Аурелия с трудом подавила тревогу. Нет, ей только кажется, что в его голосе звучит угроза, – это неудивительно при ее теперешней повышенной нервозности.
– Я покидаю вас, мадам. – Испанец склонился над ее рукой, продолжая удерживать ее, словно в теплых сухих тисках. Голос его сочился сочувствием. – Я не хочу слишком долго удерживать вас вдали от дочери. Но может быть, завтра вы согласитесь погулять со мной – недалеко, всего лишь в тот сквер на площади, если пожелаете.
– Вы очень внимательны, дон Антонио, – ответила Аурелия, вымучив улыбку (и понадеявшись, что она получилась искренней). – Короткая прогулка завтра днем – это восхитительно.
– Тогда я зайду в два часа. – Он еще раз поднес ее руку к губам и только потом ушел.
* * *
Гревилл как раз вошел в холл, когда дон Антонио вышел из гостиной.
– Доброе утро, дон Антонио. – Гревилл бросил свою шляпу с высокой тульей на столик в холле, поставил рядом изящную трость и начал стягивать перчатки. – Полагаю, приходили с визитом к моей жене?
Испанец слегка прищурил черные глаза и спросил:
– Надеюсь, у вас нет возражений, сэр?
– Ни единого, – беспечно ответил Гревилл. – Моя жена вольна, выбирать себе любых друзей, каких пожелает.
– Но насколько я понимаю, никаких прогулок с ними в Ричмонд-парке?
– Нет. Леди Фолконер – очень нервная наездница, и я не доверяю уздечку ее лошади никаким рукам, кроме своих.
– Весьма похвально, сэр Гревилл. – Губы дона Антонио дернулись в неком подобии улыбки. – Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы я потанцевал с ней на балу у леди Бонем в субботу?
– О, нисколько. Моя жена вольна, выбирать себе партнеров в танце так же, как и друзей. – Гревилл шагнул назад и распахнул дверь для уходящего гостя. – Увидимся с вами там, дон Антонио.
Испанец поклонился и вышел. Гревилл закрыл за ним дверь, немного постоял, нахмурившись, и направился в гостиную.
– Я и не знал, что дон Антонио знаком с Бонемами, – произнес он, подходя к буфету. – Вина?
Аурелия с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть.
– Нет-нет, спасибо. Он был здесь вчера, когда пришли Нелл и Лив. И Нелл с ходу пригласила его на бал. Похоже, она решила, что, раз уж мы с ним приятельствуем, она просто обязана его пригласить. – Аурелия все-таки передернулась. – Я не вижу в этом необходимости, но думаю, и вреда большого не будет.
– Совсем напротив, – отозвался Гревилл, наливая в бокал кларет. – Как там Фрэнни?
– Несчастная. Сморкается и старается выжать из этого все, что только можно, – засмеявшись, сказала Аурелия. – Мне пора вернуться к ней.
Она уже подошла к двери, но остановилась, потому что Гревилл взял ее за руку.
– Может быть, мне только кажется, Аурелия, но, по-моему, с тобой не все ладно. – Он внимательно смотрел ей в глаза.
– Ничего подобного, – возразила она, отводя, однако, взгляд в сторону. – Со мной все в полном порядке. – Она пожала плечами. – Не буду врать, вся эта история с доном Антонио меня совершенно выматывает. Когда я с ним, то не могу ни на секунду расслабиться, и все тело начинает ныть. – Она попыталась засмеяться, но ничего не вышло. Его темные глаза словно проникали ей прямо в мозг.
– Может быть, тебе нужно что-то взбадривающее? Ты никогда не отличалась хорошим аппетитом, но в последние дни его и вовсе нет. И мне не нравятся темные круги у тебя под глазами.
– Значит, скорее, завершай дело, Гревилл, – сказала она значительно более резко, чем хотела. – А я должна идти к Фрэнни. – Она вырвала руку и вышла за дверь.
Гревилл негромко выругался. Раньше ему и в голову не приходило, какую цену ей придется заплатить за участие в его миссии. Во многих отношениях гораздо сложнее играть роль в знакомой обстановке, чем выполнять непосредственное задание, даже если оно очень опасное. То, что делала Аурелия, само по себе опасным не было, но напряжение, которое она испытывала каждую минуту этого спектакля в обществе испанца, давалось ей нелегко.
Впрочем, осталось уже недолго. Васкес непременно скоро сделает решительный шаг, а после этого обнаружит, что его жертва уже поджидает его в полной боевой готовности. Тут-то он и попадется. Гревилл завершит все быстро одним упреждающим ударом. Простое убийство. Впрочем, он гордился своим мастерством и был почти уверен, что Эль Демонио явился в Лондон, приберегая не один козырь в рукаве, и налаживанием здесь шпионской сети занимаются другие люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102