Может, это наш последний шанс в жизни доставить радость другому, – обиженно произнесла она, но лицо ее говорило об обратном.
– Послушай, лейтенант. Ты мой командир, и то, что ты баба, тьфу, женщина, это неважно. Кроме меня, этого доподлинно никто не знает, и я, черт возьми, не хочу никаких слухов ни о тебе, ни о себе. Чего доброго, еще генерал мной заинтересуется! – (Или Адель узнает, чем я тут занимаюсь.) – Так ты дорогу помнишь?
– Нет, – коротко ответила она и отвернулась. – Так что, ты теперь мужиком меня считать будешь?
– Да. Как и раньше. – Я выдохнул. – Ну и что тут у нас?
Я наклонился над провожатым. Он развалился на полу, как в постели, похрапывал и причмокивал. Спит, скотина!
– А ну вставай, тварь! – Я от всей души пнул его. Он подскочил и сел, протирая глаза.
– Ты что же, думаешь, – Холодок наклонилась к нему, – этот Рыбак, или Мудак, или как там его, в живых тебя оставит? – Да на хрена ты ему сдался?
В глазах парня мелькнул интерес.
– Да я бы тебя первый прикончил, раз уж на то пошло. Как только все прояснилось, так сразу нож под ребра, и все. У меня разговор короткий. – Она погрозила ему пальцем, словно мамаша нашкодившему сынку.
Ну и правильно, пущай испугается посильней, и неважно, что лейтенант не такой кровожадный, как Метис. Тот вообще бы говорить не стал, сразу пришлепнул бы поводыря, как муху.
С лестницы послышались приглушенные голоса. Холодок бросил на меня вопрошающий взгляд.
Я кивнул и метнулся вниз. Черт с ней, сама разберется, не маленькая.
– Ну и долго нам тут торчать? – Я наконец разобрал слова. Теперь можно и помедленней.
– Да хрен его знает. – (Так, их двое как минимум.) – Сказано, приведут. Ты, что ль, торопишься?
– Да как тебе сказать. Там на кухне такая бабенка и глазки мне так строила.
– Эт которая, рыженькая, с косичками?
– Ну да. А ты откуда знаешь?
– Так она всем глазки строит, и мне в том числе. Но я-то с ней уже покувыркался и че-то больше не хочется, – со вздохом добавил говорящий.
– Когда это ты успел?
– Да в прошлый раз. Перед тем как на болота князь нас послал. – Он добавил несколько тяжелых ругательств.
– И как она? – сквозь заполнившую рот слюну спросил собеседник ругавшегося.
– Она-то… – усмехнулся терпеливый, никуда не спешащий парень и пустился в подробный рассказ о прелестях рыжей кухарки и недостатках ее мужа, который, в случае чего, мог и пришибить.
Солдатня, что с них возьмешь, все разговоры только о вине и бабах. Нет чтоб путное что сказать, кого ждут, например. Когда мои ребята так развлекаются, я не против, но вот нехорошие дядьки могли бы и сообщить чего-нибудь. А то вдруг они не по мою душу, а я их изобью до полусмерти.
Я продолжил спуск, стараясь идти, как учил Следопыт, медленно и без шума, восстановив дыхание.
Лестница повернула, блеснул факел. Я остановился, перевел дух. Вот они, за этим поворотом, стоят, ждут. Нас, должно быть. Какой еще чокнутый попрется по глухой лестнице?
– Слышь, Вонгис, – осторожно прервав тираду терпеливого, заговорил спешащий на свидание, – а если они нас… ну как тогда… ночью?
Медный, стоять! Ушки навостри и послушай, что скажут.
– Да не, не должны, – задумчиво отозвался терпеливый. – Тогда-то мы их проспали. Откуда только взялся этот болван. Выскочил, сука, и давай дубиной махать. Если б не он – хана им всем. Никто бы не ушел, и колдун им не помог бы. Эх, попадись он мне, я б его в бараний рог…
– Слышь, Вонгис, – произнес первый после паузы, – я вот чего не понимаю. На черта надо было нападать на них, когда они его и так сюда везли?
– Не знаю, – упавшим голосом ответил тот, кого звали Вонгис, – но знаешь, как говорят, в дела дворян не лезь, а прикажут хрен жевать, так жуй и не спрашивай зачем, а наешься – так не жалуйся. Парней вот жалко.
Да, мне тоже наших жалко. А тот болван с дубиной, похоже, я. Пора наверх, расскажу Холодку, пусть решает, что делать, лейтенант все ж.
Я сделал шаг, но на ступеньку не попал, оступился и со звоном, достойным сундука с медью, рухнул на лестницу.
Они выскочили, не дав мне прийти в себя. Над ухом звякнул о стену меч. Я извернулся и наугад лягнул нападавших. Попал! Один из них отлетел и покатился вниз, но второй продолжал махать мечом. Искры сыпались на мою бедную голову, не знал, что они такие горячие. Я вертелся как уж на сковороде, и после долгих стараний мне удалось лягнуть и его. Не так хорошо, как первого, но все ж времени хватило, чтоб оказаться на ногах и вытащить меч. Вот теперь посмотрим, кто кого.
Драться на сточенных временем, покрытых тиной и плесенью ступеньках – не самое приятное занятие. Вообще драться неприятно, каждый норовит голову снести или проткнуть тебя в нескольких местах, но приходится, коли жизнь дорога.
Я отбивал удары, медленно отступая наверх. Нападавшие не унимались, рычали и нападали вновь. Снизу послышались голоса. Еще бегут, ну нет, ребята, давайте по очереди, я с этими еще не разобрался. А ну, лови!
Левая рука нашла челюсть одного, второй проводил его взглядом и лишился руки. Пока он выл и катался по ступеням, я прикончил первого и подлетел к нему.
– А ну, говори, кого ждете? – заорал я, уворачиваясь от брызжущей во все стороны крови.
– Ммм… а-а-а… о-о-о… у-у-у… – Вместо ответа услышал я, напряг память, но нет, их не знаю.
– Ты что, твою мать, – я шваркнул его о стену, – говорить разучился? Ну отвечай, если жить не надоело! – Крики снизу становились угрожающими. Пора бы смываться, да вот беда, некуда.
– Не знаю, – проблеял он сквозь слезы, беспомощно хватаясь за культю.
– Как так, а о чем треп был?
– Нас послали… сказали пройдут трое… не должны дойти до низу.
– Сколько вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128