Лауронен задвигал челюстями, его зубы заскрежетали.
Ничего не ответив, он зашагал по коридору в класс. Томи последовал за ним.
При известии об отмене вечера с танцами под музыку диско в классе поднялся гул разочарования. Среди общего гомона раздался голос Улламайи:
— Знает ли кто-либо из мальчиков, кто виноват? — Голос Улламайи звучал многозначительно.
— Мы, девочки, знаем!
В ушах у Томи гудело. Он обернулся и посмотрел на Лауронена.
Король класса не заметил этого. Казалось, что глаза Лауронена выскочат из орбит, когда он смотрел на Улламайю.
— Почему же вы не побежали донести об этом директору? — спросил Лауронен.
Улламайя снисходительно улыбнулась:
— Мы ждали, пока виновник найдет в себе достаточно мужества, чтобы самому пойти и рассказать о том, что он натворил. Но теперь мы не будем слишком долго ждать…
Лауронен выпрямился.
— Откуда вы знаете?
Улламайя, нисколько не колеблясь, ответила:
— К счастью, одна из нас видела, как один промокший ученик вышел из мужской уборной и отжимал в коридоре свои брюки.
Томи следил за выражением лица Лауронена. Но это был непрошибаемый тип: единственное, что можно было прочесть на его лице, это недоверие к словам Улламайи.
Кто же видел его?
Томи попытался вспомнить, кто из девочек подошел после него к стоящей перед дверью физического кабинета разноголосой группе, но не смог. Тогда ему и в голову не могло прийти хорошенько запомнить кого-нибудь.
— Не все ли равно, если она скажет и нам, — допытывался Ари-Пекка Пярри. — Если вы и вправду знаете!
Девочки напустили на себя важность. Улламайя возвестила милостиво, словно королева:
— Завтра мы это скажем, если виновный не будет найден иным путем. А до того посмотрим, на что годится этот тип!
Глава десятая
Никто не пришел, чтобы выдворить их на урок физкультуры, и ни один из них не воспротивился общему решению остаться в классе и разобраться до конца с историей о разбитой раковине.
Улламайя, само собой, села председателем за учительский стол.
Ученик, сидевший ближе всех к двери, захлопнул ее, и в классе воцарилось молчание, как будто там присутствовал школьный инспектор.
— Мы не будем долго возиться с этим делом, — нарушила молчание Улламайя. — В течение десяти секунд виновный должен встать!
Все сосредоточенно следили за секундной стрелкой классных часов. И старались не шелохнуться. Ведь это могло быть истолковано как неуверенная попытка встать.
В то же время каждый прислушивался к малейшему движению вокруг.
Взгляд Томи перебегал от Лауронена к Йони и обратно. Ни один из них ничем не выказал намерения встать.
— Время истекло, — объявила Улламайя. — Ну, послушаем тебя, Карита!
Так, значит, это была Карита!
Об этом можно было догадаться. Ну конечно. Видела ли она кого-нибудь или речь идет только о мокрых брюках?
Карита встала. Нервно поправила очки. Но вид у нее был спокойный и хладнокровный. Она явно играла роль трагического главного свидетеля в американском зале суда.
— Вы все уже один за другим входили в физический кабинет, когда я вышла последней с урока музыки в той стороне коридора… Там в эту минуту никого не было. Я уже направилась в сторону актового зала, как из мужской уборной кто-то выбежал в коридор… Его штанины и брюки сзади были совсем мокрые, он остановился и, присев на корточки, стал выжимать из штанин воду.
— Мы уже слышали это, — буркнул Пярри.
— Нас имя интересует, и очень, — заметил кто-то в задних рядах.
— Продолжай, — распорядилась Улламайя.
Карита обернулась и посмотрела на ближний к окнам ряд парт.
— Это был Йони Хаапала!
Шея Йони побагровела.
Весь класс, затаив дыхание, глядел на него. Томи почувствовал, как в его виске сильно-сильно забилась жилка и перехватило горло.
Так, значит, это Йони! Или он и Лауронен вместе.
— Ты все еще будешь отрицать это, Йони? — с неподдельной холодностью спросила Улламайя, упиваясь сознанием собственного превосходства.
— Я ничего не отрицал до сих пор.
Улламайя побледнела, вздернула подбородок.
— Но держал в тайне… Теперь ты признаёшься?
— Не признаюсь!
По классу прошел шум.
Улламайя вскочила с места.
— Значит, ты утверждаешь, что Карита лжет?
— Это для нее не впервые, — заметил Пярри.
— Дело сейчас не в этом! — крикнула Улламайя. — Значит, ты, Йони, отрицаешь, что разбил раковину? Тогда где же ты искупал свои штанины?
Молчание. Все взгляды были обращены на Йони.
— Это мое личное дело, и оно никого не касается. Но никакой раковины я не разбивал.
Уголок рта Улламайи дрогнул.
— Ты шел оттуда последним…
— Следом за Йони шел Томи, — добавила Карита.
Томи поднялся с парты.
— Ты уверена в том, кто из нас за кем шел, Карита?
— Да.
— Что с тобой, Томи? — спросила Улламайя. — Тебя ведь никто и не обвиняет.
— А Йони обвиняют напрасно!
Весь класс встал.
— Да они с Томи закадычные друзья, — пропищала Карита.
Улламайя, замахав обеими руками, заставила всех сесть и замолчать.
— Вы ведете себя, как стая павианов! — вне себя от злости воскликнула она. — На чем ты обосновываешь свое утверждение, Томи?
— Я заглянул в дверь уборной, но тогда раковина была цела. Могу поклясться в этом.
Щеки Кариты залил румянец.
— Я не сказала, что видела, как Йони разбивает ее. Но он шел оттуда последним и с мокрыми штанинами. В этом я тоже могу поклясться.
— Лучше бы ты, Карита, клялась только насчет штанин, — заметил Йони.
— Значит, там кто-то остался, когда ты вышел оттуда? — перешла в наступление Улламайя.
— Может быть, и остался.
— Кто?
Томи тайком перевел взгляд с Йони на Лауронена.
Лауронен сидел, развалясь, как на самом неинтересном уроке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66