Роман вполне отчетливо спросил: – Кто вы?
– Не узнаешь? Данила Большерук… И ты у меня дома…
– Да? Почему?
– Я в лесу тебя нашел, без сознания.
Водный колдун продолжать разговор не стал, вновь откинулся на подушки и закрыл глаза.
Кажется, заснул.
Тут Данила Иванович очень вовремя вспомнил про ассистентку Тину, что жила в доме господина Вернона, и решил сходить за нею.
Когда они добрались до жилища Данилы Ивановича, уже совсем стемнело. Большерук провел Тину в гостиную, в которой всех вошедших поражал эркер с рамами от пола до потолка, с разноцветными стеклами. Сейчас было темно, но нетрудно представить, как радостно в этой комнате в солнечный день, когда повсюду трепещут пестрые пятна света и тени.
На диване у стены, накрытый пледом, лежал Роман. Глаза колдуна были полуприкрыты, а рот застыл в болезненной гримасе. Когда Большерук и Тина вошли, он даже не повернулся, не приподнял головы. Плед с него наполовину сполз, и Тина увидела красные полосы на груди. Колдуна била дрожь – Тина слышала, как стучат его зубы.
– Что с ним? – спросила Тина.
– Колдовской шок, – объяснил Данила Иванович. – Судя по всему, кто-то вырезал из его кожи несколько ожерелий. Против воли. Вот раны и не закрываются.
– Чепуха! – вскинулась Тина. – Когда из пореза водную нить достают, рана исчезает. Сама видела.
– Ну, раз так, тебе виднее. Я сказал, что думал, а ты думай, как знаешь.
– Ничего я не знаю, – тут же уступила Тина. – И что теперь делать?
– Ничего. Ждать. Само собой должно пройти. Только шрамы останутся. Как на губе.
Тина заметила тонкий белый шрам, что увечил нижнюю губу Романа и подбородок. Прежде шрама не было. Водный колдун мог любой порез заживить без следа. Почему этот след на губе оставил – неведомо.
Тина вынула из кармана пальто бутылку с пустосвятовской водой и влила несколько капель меж полураскрытых губ Романа. Тот дернулся, будто его тряхнуло током, потом сделал судорожный глоток. Тина повторила процедуру. После третьего глотка колдун открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом.
– Что случилось? – спросил.
Тина так обрадовалась, что слезы сдавили горло, и она не могла вымолвить ни слова. Вместо нее ответил Данила Иванович:
– Тебя в лесу без сознания нашли.
– А… – протянул Роман и уставился в потолок – дощатый, выкрашенный в светло-голубой цвет, с серыми вуалями паутины по углам. – Почему я не дома? Почему здесь? Воды перепил?
– Тебя нашли. Вот он нашел! – Тина кивнула в сторону хозяина.
– Данила Иванович… Да, кажется, с ним я уже говорил…
Колдун взял у Тины бутыль с водой и принялся жадно пить, ни капли, однако, не проливая. Казалось, каждый глоток возвращает ему силы. Силы, но не память. Потому что, когда колдун сел на кровати и спустил босые ноги на пол, первым делом спросил:
– Что было?
– В каком смысле?
– Я чувствую, что-то было, и очень важное… давно… – Роман нахмурился – Но что именно – забыл. Я сидел в кабинете, а потом… Какое сегодня число?
В его голосе был страх. Честно говоря, Тина не помнила, чтобы Роман боялся. Нет, она знала, что он боится огня и огнестрельного оружия. Но чтобы вот так – беспричинно…
– Тебя не было в Темногорске целый год. Вернее, чуть больше. Ты уехал и…
– Погоди! – прервал он ее рассказ. – Не здесь! Домой сначала пойдем. Ты принесла, во что мне одеться?
Тина затрясла головой:
– Только воду. Хочешь, возьми мое пальто.
– Нет. – Роман перевел взгляд на Данилу Ивановича. – А у тебя что-нибудь есть?
– Плащ могу дать, сапоги резиновые.
– Не густо. Ладно, давай сапоги и плащ. И мы с Тиной пошли.
– Далековато топать, – покачал головой Большерук. – Не дойдешь.
– Дойду!
Тина спорить не стала. Когда водный колдун говорит таким злым голосом – лучше ему не перечить. Роман закутался в летний плащ, сунул ноги в резиновые сапоги и, сутулясь, направился к двери.
– Погоди! – окликнул его Данила. – Оберег возьми. – Он протянул водному колдуну кольцо с зеленым камнем.
– Разве это мое? – Роман взял, повертел в пальцах. – Это дедово кольцо… Да, дедово. Но как оно у тебя очутилось?
– Оно у тебя на пальце было. Я снял, чтоб не потерялось.
Роман подозрительно посмотрел на Большерука, но ничего не сказал. Надел кольцо на палец и вышел.
Ну, вот он и дома. Все как будто по-прежнему. Неужели год миновал? Что-то все-таки изменилось: на окнах в кухне новые занавески, посуда на столе другая… Но в остальном дом все тот же, уютный старый большой дом, перестроенный и отделанный заново под нужды Романа Вернона, обихоженный не слишком трудолюбивой, но все же женской Тининой рукой.
– Ромочка, дорогой, я тебя ждала все это время. Каждый день думала: ну, вот сегодня вернешься. Что с тобой было? Где?
– Ванну сделай мне, и чтобы погорячее, – попросил Роман.
Тина удивилась. Никогда прежде колдун ее подобными просьбами не озадачивал. Горячая вода или холодная – ему было все равно, лишь бы вода была чистой.
– Раны будут кровоточить, – предостерегла она.
– Плевать. Налей горячую воду, какую только можно терпеть. Скорее.
Он вынул из холодильника кусок сыра и откусил половину, будто хлеб.
– У меня суп есть, пельмени, – затараторила Тина, испытывая невыносимый стыд. Она так гордилась прежде своим даром. И вот, когда надобится вся ее колдовская сила, какая ни есть, предлагает патрону суп и пельмени.
– Ванну! – повторил Роман скрипучим больным голосом. И лицо его исказилось, будто от острой физической боли.
Он швырнул в Тину недоеденным куском сыра. Она взвизгнула и кинулась вон из кухни.
Струя с шумом извергалась из крана, Тина смотрела, как поднимается уровень воды, кромка осторожно крадется все вверх и вверх… Что же произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124