Ты с Леной разговаривал после рождения сына хотя бы по телефону?
– Один раз позвонил.
– Слушай, поговори с ней и объясни все по-человечески. Я подстрахую.
– Нет, – отрезал Алексей. И отвернулся. Сделал вид, что изучает узор темных обоев.
Чушь какая-то. Лена ведь любит Лешку. И за эти прятки ни Стена, ни Романа, ни себя никогда не простит. Но переубедить Стена практически невозможно. Разве что к колдовству прибегнуть…
– Ладно, погляжу, что там Тина наготовила. Тебе принесу, сам чего-нибудь перехвачу и пойду вспоминать. Пока женщины с ребенком нянькаются и пеленки стирают.
– Давай. И вспоминай поскорей.
– Это уж как получится. Сам хочу, чтоб скорей. Я бы подкачал тебе своей энергии, как Чудодей, но не могу: пока не вспомню все, никакого донорства – а то заберешь у меня часть воспоминаний.
– Твои воспоминания! На кой они мне черт? И своих хватает.
Роман помедлил.
– Вот что, скажи… только одно: Надя жива или нет?
– Не скажу, – огрызнулся Стен. – Иди вспоминай, не теряй времени. Ты и так где-то все утро бегал.
– Не бегал, а ходил к Гавриилу Черному по поручению Чудодея. Искал хозяина обруча.
– Нашел?
– Нет.
Гавриил был повелителем темных сил, хотя никогда не разъяснял, что это такое. Но имидж поддерживал, всегда ходил в черном – и дома, и на улице, машину имел черную, собаку – тоже. Волосы отпустил до плеч. Волосы были русые с рыжинкой, так он их красил исправно, так же как и усы, и бородку. Еще Гавриил обзавелся золотым пенсне, но пенсне, несмотря на шнурок, терял постоянно, а потому большую часть времени Гавриил пенсне не носил. Да и ни к чему оно ему было – зрение он имел орлиное.
Покои его были отделаны панелями под черное дерево, а в окнах – дымчатые стекла. Снаружи ни за что не разобрать, что происходит внутри. Впрочем, дымча-тость эта была колдовская: захочет Гавриил, и стекла в окнах сделаются прозрачными. Повелит – и станут подобны черной бумаге. Сказывали, что прозрачность стекол в доме зависит от настроения колдуна.
Этим утром стекла были дымчатыми. К водному колдуну Гавриил вышел в черном шелковом халате, перепоясанном серебряной цепочкой. Халат накинул на голое тело, на худых белых ногах – тапочки из меха черно-бурой лисицы.
– А, Ромка! Слышал, что ты вернулся. Почему не заглядываешь?! В Темногорске черт-те что творится. Полный бардак.
Повелитель темных сил уже протянул водному колдуну руку, но тут заметил у Романа на мизинце перстень с зеленым камнем. Гавриил руку отдернул, глянул на свой палец – охранный перстень не надет – и поспешно сунул руку в карман халата.
– Ты уж извини. Не в форме.
Роман усмехнулся, сел на диван, обитый черным бархатом. Хозяин прошелся по просторному холлу.
– О здешнем дерьме слышал уже? – спросил Гавриил, останавливаясь перед Романом. – Об обручах этих и грядущем Синклите, где мы друг друга будем душить?
– Зачем? – не понял водный колдун, потому что прислушивался к обломку обруча, что лежал у него в кармане. Не отзовется ли?
Гавриил расхохотался.
– А ты шутник. Зачем душить? А чтоб всем нам кирдык. Причем полный. – Казалось, Гавриилу весело было, что всем темногорским колдунам теперь полный кирдык. – Как схватимся, такой пляс пойдет! Слышал, что пятерых колдунов поймали, как собак подзаборных? Обруч на бошку – и ребята в полной прострации. Хотя клянутся, что сила из них неизбывная по-прежнему так и прет.
– Да, конечно, слышал. Только речь шла о троих. – Роман вновь коснулся кармана. Никакого эффекта.
– Нельзя Синклит проводить. Иначе почти всем хана. Кто посильнее, выпрыгнет из ловушки, а остальные всплывут кверху брюшками.
– Да ты поэт… И рифмы какие оригинальные. Но насчет Синклита согласен.
Гавриил хмыкнул:
– Ты первый, кто согласился со мной. Все остальные уроды надрываются, вопят: проводить!
– Чудодей просил передать тебе это. – Роман достал из кармана один из обломков и протянул Гавриилу. – Часть того обруча, что пытались надеть на меня. Здесь задействованы четыре стихии. Но водная стихия ничего мне поведать не пожелала. – Роман помолчал. – Надеюсь, тебе удастся найти ответ, кто за всем этим стоит.
Гавриил взял осколок, повертел в пальцах.
– Возможно, я что-нибудь и надыбаю. Только не думаю, что хозяин обручей настолько кретин, чтобы в подобной штуке след оставить. Послушай, Роман… – Гавриил спрятал осколок в карман халата. – Тебе не доводилось встречаться с Медоносом?
– Доводилось.
– Ну и как? Что конкретно? Он сильный колдун? Или шарлатан, как прочие наши темногорские жулики?
– Думаю, что сильный. Но меня волнует другое: он пытался убить моего друга, а меня…
– Подрался с ним, значит?
– Считай, что так.
– Кто кого побил? Ты его? Или он тебя?
– Я жив, как видишь! – Роман усмехнулся.
– Вижу, что в Синклите собралась кучка долбанутых чуваков, которые хотят поставить во главе очень сильного колдуна, такого сильного, чтоб за его спиной творить мелкие пакости и ни за что не отвечать. И чтобы не только никто в одиночку, а даже мы все сообща не могли его скинуть. Совсем очумели, уроды.
– Они не понимают, насколько это опасно. Слишком сильный колдун во главе Синклита скрутит остальных и не даст им колдовать.
Гавриил пожал плечами:
– Я-то чую опасность. А у других колдовской маразм. Многим вообще все по барабану. Так вот, у меня есть сведения, что таковых грандиозных кандидатур две. Первая – это Медонос, вторая – Градислав Трищак. Но если, как ты говоришь, Медонос слаб, то черт с ними, пускай. А вот Трищака я боюсь.
– А ты?
– Черного мага ни за что не поставят во главе Синклита.
– Думаю, на самом деле нет деления на черную и белую магию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124