.."
- Даже милицию?!
На минуту воцарилось молчание.
Как быстро преуспел в карьере этот недавний студент, отметил Коваль, каких-то восемь - десять лет - и уже заведующий отделением центральной больницы города, должность профессора или, по крайней мере, доцента.
- Очень строго предупредил: "Никого, ни единого человека, пока не допрошу". Но я думаю, вас, Дмитрий Иванович, это не касается...
Подполковник усмехнулся.
- Вы, товарищ Коваль, для меня самый главный, и я готов ответить...
- Отвечать не будете, - успокоил подполковник врача. - Проводите меня к больной. Разговаривать она может?
- Да, температура упала. Рвоты прекратились, боль в полости живота утихла.
- Ваш диагноз подтвердился?
- Да. Отравление. Яд высокотоксичный, но в мизерном количестве. Наша лаборатория еще не смогла установить, какой именно. Но уже ясно: растительного происхождения, типа адамова корня, как его называют в народе, или переступеня. По симптомам очень похоже. Эти растения - эндемы Кавказа.
- Гм, - буркнул Коваль. - Кавказа... - Он вспомнил о радикулите Крапивцева. "Хорошо, что отправил Струця в командировку на юг..."
- Кроме того, хирург установил легкие телесные повреждения...
- А гинеколог?
- От гинеколога категорически отказалась.
- При радикулите эти травы помогают?
- Да, конечно, - подумав, что подполковник страдает болями в пояснице, и радуясь возможности помочь ему, поспешил подтвердить Рябошапка. - И при радикулите, и при ревматизме. Натираются сырым корнем или делают настойки, мазь... В этих растениях есть сильно действующее ядовитое вещество, называемое брионином... Поэтому их можно применять только как наружное. В пище девушки лаборанты обнаружили еще какой-то опасный гликозид. Но какой именно, пока не определили. Я думаю, ваши эксперты лучше разбираются в ядах, чем мы. Возможно, они уже все установили.
Коваль покачал головой. Он успел побывать у экспертов и узнал лишь об одном, но важном: яд, от которого погиб Залищук и пострадала Джейн, один и тот же.
- Исследования продолжаются, - уклончиво ответил подполковник.
Когда проходили мимо столика дежурного врача, Коваль почувствовал на себе пристальный взгляд женщины, которая не хотела допустить его к Джейн. Теперь она сидела одна. По знаку Рябошапки сняла с вешалки халат, подала Ковалю.
Подошли к двери, ведущей в палату.
- Вы ненадолго? - обеспокоенно спросил заведующий отделением. - Она еще очень слаба.
- Ненадолго, - ответил Коваль, открывая дверь. Он догадался, что Рябошапка боится, вдруг появится Тищенко и застанет здесь подполковника.
Завотделением, поколебавшись, вошел вслед за Ковалем в палату.
Джейн была укрыта простыней, обессиленные руки ее лежали на груди. Коваль понял, что она действительно очень слаба. На открытом правом предплечье матово отливал большой синяк.
Джейн узнала Коваля, улыбнулась. Он поздоровался и, придвинув к кровати табурет, сел так, чтобы хорошо видеть ее лицо.
Рябошапка тоже опустился на свободный табурет в углу палаты, всем своим видом подчеркивая, что содержание беседы подполковника с Джейн его не интересует, но что он не может оставлять больную одну.
Девушка тем временем смежила веки.
- Джейн! - окликнул ее Коваль. - Вы в силах со мной разговаривать?
Она открыла глаза.
- Могу.
- Как вы думаете, где вы отравились?
- Я ничего не знаю, - прошептала Джейн так тихо, что подполковнику пришлось наклониться над ней.
- Что вы ели и пили вчера? Где обедали, ужинали? С кем?
- Обедали в ресторане, в "Днипре". А ужинали... Нет, я не ужинала...
- А обедали - вы, мама и кто еще?
- Этот мамин земляк, врач.
- Андрей Гаврилович, - уточнил Коваль. - Блюда, которые вы заказывали, взяты на анализ. Но назовите их снова.
- Сначала икра. Красная...
- Раз, - загнул палец Коваль. - Дальше...
- Салат. Мясным у вас называется...
- Два.
- Котлеты... "а-ля Полтава"... и, конечно, кофе.
- Пирожных не ели?
- Что вы! Я и так у вас растолстела. Генри меня не узнает. Разве что вот за эту ночь похудела.
- А пили?
- Врач взял вино натурель, а я пила минеральную - боржоми.
Подполковник знал, что бутылку недопитого "Цинандали", которую заказывал врач, так и не удалось обнаружить. Либо официант сам допил вино где-то на кухне, либо вылил в фужеры и поставил другим посетителям. Пришлось взять на анализ все открытые в тот день бутылки из-под "Цинандали". Ничего подозрительного не обнаружили, кроме разве того, что в некоторых из них было не грузинское "Цинандали", а более дешевое кислое вино. Но уголовный розыск махинациями в ресторанах не занимался. Джейн действительно только пригубила свой фужер, наполненный доктором Найдой. Пустых бутылок из-под боржоми в тот день тоже много собралось, однако капли, которые остались на их дне, никаких следов отравы не содержали. Значит, пришел к выводу Коваль, отравилась Джейн в другом месте.
- А когда встретились со Струцем, он ничем не угощал? Вином, мороженым, фруктовыми напитками?
Джейн не хотела отвечать на этот вопрос и отвернулась к стене. Дмитрий Иванович заметил, как шевельнулся Рябошапка. "Сейчас поднимется, с опаской подумал он, - и скажет, что разговор пора заканчивать".
- Джейн, - произнес Коваль как можно теплее, - Джейн, так не годится... Если будете молчать, всем навредите: и себе, и матери, и лейтенанту.
Она повернулась, раскинула руки.
- Мне душно.
Солнце поднялось уже высоко, прострелив лучами кроны деревьев, которые окружали корпус больницы, оно заливало светом палату. Подполковник толкнул раму окна - в помещение ворвались теплые запахи травы, листьев и отцветшей уже липы.
Рябошапка встал, Коваль взглянул на него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85