Совершенно непонятно!– Совершенно непонятно, откуда у тебя такие замашки – яблоками торговать! – трубит Жарикова. – Ты же сын интеллигентных родителей!– Ну что вы, Анна Пална! Коммерческая жилка человеку не помешает! – поднимает голову Зусман; он называет Жарикову по имени-отчеству и говорит ей «вы».– Я хочу с Вовой поиграть в лоточников! – говорю я робко.Я ее немножко боюсь, как все в квартире.– Этого еще не хватало! – дымит папиросой Жарикова. – Вова придет из школы и будет рисовать! Ему некогда!– Я тоже хочу рисовать, – говорю я тихо.– Рисование не баловство! – строго возражает Жарикова. – Это серьезное дело...– И я хочу серьезно, – говорю я.– Ты еще мал! – категорически изрекает Жарикова. – А Вова занимается этим серьезно! Потому что у него талант! Он будет художником!– Я тоже хочу художником, – говорю я. – Я могу лошадь нарисовать... – Мне вдруг очень хочется стать художником.– Ты еще неизвестно кем будешь, – басит Жарикова. – Надеюсь, конечно, не лоточником... Подрасти немного, тогда увидим... – И она опять уходит за ширму.А мне становится грустно. Что она мне не верит. Ведь я же могу лошадь нарисовать! И дом нарисовать могу! И танк. И самолет. Я много что могу нарисовать. Вова, конечно, лучше рисует, раз он в пятом классе. Но и я ведь не маленький. А она всегда говорит, что я мал. И это мне очень обидно...– Ты не сердись на Анну Палну! – с улыбкой говорит Зусман. – Она человек серьезный! И к рисованию относится свято!– А почему вы на столе сидите? – спрашиваю я.– Чтобы быть ближе к свету, – говорит Зусман.Он действительно сидит под самой лампой.– А у вас ноги не устают так сидеть?– Я привык, – говорит Зусман. – Я могу так всю жизнь сидеть. Конечно, с перерывами...– И я могу! – говорю я гордо. – Я на полу так сижу, когда играю... Я тоже так могу всю жизнь!– Не хочешь ли ты уже стать портным? – смеется Зусман.– Хочу! – говорю я: мне вдруг очень хочется стать портным.– Вот видишь! – басит из-за ширмы Жарикова. – Ты еще сам не знаешь, кем хочешь стать...Над ширмой поднимается дым – как будто там костер горит.– Я всем хочу стать, – говорю я. – И художником, и портным, еще летчиком!– Леонардо да Винчи! – смеется Зусман.– Чего? – спрашиваю я.– Был такой художник – Леонардо да Винчи, – объясняет Зусман. – Он был художником, изобретателем, врачом...– Ну что ты, Зусман, морочишь ребенку голову! – возмущается Жарикова. – Человек должен выбрать одну цель и к ней стремиться!– Я не хочу одну, я хочу много! – говорю я весело. – "Я хочу все!– Юлий Цезарь! – смеется Зусман.– Да ну вас! – сердито басит Жарикова. – Пойду лучше суп поставлю... Скоро Вова придет...И она выходит, дымя папиросой «Пушка». Она сама дымит, как пушка после пальбы.Зусман сидит, низко склонившись над левым коленом, и в руках у него мелькает иголка.– Ты ее боишься? – весело спрашивает Зусман. (Я киваю.) – Ты не смотри, что она такая строгая! – говорит Зусман. – Она шумная, но добрая! И очень любит Вову. И тебя любит...– А что это у вас под коленом? – показываю я на деревяшку под левым коленом Зусмана, на котором он шьет.– Это рукавная колодка, – объясняет Зусман.– На ней рукава шьют?– Ты же видишь – я перешиваю рукав...– Почему вы его перешиваете?– Взялся костюм переделать, – говорит Зусман. – Рукава у него очень передъсты...– Как – передисты?– Вперед вшиты, как для извозчика! – говорит Зусман. – Извозчик ведь как на облучке сидит? Вот так! – И Зусман вытягивает вперед руки, как будто держит в них вожжи. – Если рукава вперед смотрят, говорят, что они передисты, то есть для извозчика шиты. А бывают задистые рукава – которые назад смотрят...– А они для кого?– Для тех, кто любит спину чесать! Понятно? – подмигивает Зусман.Мне все это очень интересно.– Надо, чтоб рукава прямо вниз висели, вон как на том пиджаке, – кивает Зусман на красивый синий пиджак, который висит рядом на манекене. – Это нормальные рукава.Манекен в пиджаке выглядит очень важным. Хотя он без головы и без рук. У Зусмана несколько таких манекенов, они стоят у стены. Когда они голые, они какие-то жалкие, а когда в пиджаках – очень важные, даром что без головы и без рук! И мне почему-то хочется на них шляпы надеть.У Зусмана очень интересная комната: когда в нее входишь, кажется, что в ней много народу, – это потому, что у стены собрались манекены. Они там как будто шепчутся. Потом только видишь, что они безголовые...– А еще какие рукава бывают? – спрашиваю я.– Больше никаких не бывает! Бывают брюки «носи носом», – таинственно говорит Зусман.– Это как – «носи носом»?– А это так на базаре дурачков обманывают. Сошьют брюки без верхней части, только две штанины, вот так, смотри! – Зусман берет со стола брюки и растягивает их на вытянутых руках в разные стороны, под самым своим носом, так что видны только брючины, а верхней части штанов не видно. – Вот так растянут тебе две сшитые брючины, а рассмотреть не дадут! Потом их тебе быстро свернут, деньги получат – и скроются в толпе! Поминай как звали! А ты придешь домой, развернешь брюки – а они без верхней части! Вот это и называется «носи носом»! – Зусман смеется.– А зачем они так делают? – непонятно мне.– Чтобы материю сэкономить! Вместо одной пары можно две «носи носом» сшить! И взять вдвое больше денег!– А где это так шьют?– Где! На базаре – где ж еще? На Сухаревке! Ты вон спроси Фатиму, ей один раз всунули такие брюки, она приходила ко мне плакаться...Тут открывается дверь, и входит Вовка с Жариковой. Вовка весело кивает мне и швыряет на диван свой ранец.– Сейчас Вова будет уроки делать, а потом рисовать! – громко говорит Жарикова. – Так что ты, Юра, иди-ка лучше домой...Я грустно беру со стола свой лоток с яблоками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82