Эбигейл говорила себе, что должна быть счастлива. Разве не это было ее заветной мечтой? Отец гордится ею, хочет, чтобы они работали вместе. Она помогла ему спасти газету. Отец больше не приглашает к ужину молодых джентльменов.
Наверное, счастье придет, когда она перестанет думать о том, что с ней произошло. Но она изменилась. Любовь к Кристоферу сделала из нее другого человека. Она помогла ей лучше понять родителей и в итоге воплотить в жизнь свои мечты.
Но сейчас Эбигейл понимала, что успех уже не так радовал ее, потому что рядом не было Кристофера, который мог бы разделить его с ней.
Парадная дверь хлопнула, кто-то стал подниматься по лестнице.
– Эбигейл?
Она повернулась. Ее отец вошел в гостиную, держа в руках газету. Он улыбнулся жене и направился к дочери.
– Это завтрашний выпуск, только что из печати. – Он положил перед ней газету на стол. – Посмотри. Тебе нравится первая полоса?
В заголовке говорилось о слиянии двух железнодорожных компаний. Эбигейл озадаченно посмотрела на отца.
– Смотри дальше.
В самом низу страницы было небольшое объявление, от которого ее сердце забилось от внезапного страха. В нем говорилось, что скоро в газете будет опубликована еще одна статья о герцоге Мэдингли. Она прочитала первое предложение, но больше не смогла.
– Папа! Как ты можешь обещать такое? Но он только усмехнулся:
– И ты ведь не думаешь, что эту статью напишу я!
Он не успел ничего ответить, потому что в эту секунду в гостиную влетела молодая горничная и присела с такой живостью, что чуть не упала.
– Мистер Шоу, к нашему дому едет очень красивая карета. Посмотрите в окно!
Оба родителя Эбигейл подошли к окну, а Эбигейл медленно направилась следом за ними, говоря себе, что это ничего не значит. Наверное, кто-нибудь заблудился и попал не в тот район Лондона. Она видела, как несколько человек смотрели, открыв рот, с противоположной стороны улицы, и головы высовывались из окон домов напротив.
Эбигейл посмотрела вниз, на стоявшую карету. Ее везла четверка великолепно подобранных лошадей. Она посмотрела на герб, и сердце ее сжалось от боли, но постаралась убедить себя, что это леди Элизабет приехала с визитом.
Но потом Эбигейл увидела, как из кареты вышел высокий мужчина, и схватилась за подоконник, чтобы не упасть.
– Боже, – выдохнула мать, – Эбигейл, ты никогда мне не говорила, что твой герцог так красив.
Ей захотелось воскликнуть: «Он не мой герцог!» Но во рту у нее пересохло, и она не могла говорить. Ей оставалось лишь надеяться, что Кристофер не станет оскорблять ее в присутствии родителей.
Но к своему ужасу, поняла, что готова даже на это, только бы побыть с ним рядом, посмотреть в его темные глаза и вспомнить об украденных у судьбы моментах, которые они провели вместе.
Минуту спустя дворецкий торжественно объявил:
– Его светлость герцог Мэдингли. – Он произнес это так, будто пэры посещали их каждый день.
Эбигейл отпрянула от окна, не зная, стоит ли ей снова сесть за стол или…
Когда Кристофер вошел в гостиную, она просто застыла посреди комнаты, сжимая юбку дрожащими руками. Ее мать присела в реверансе, и Эбигейл вспомнила, что ей нужно сделать то же самое.
– Мисс Шоу, – без всякого выражения произнес он, а потом повернулся к родителям и поздоровался с ними таким же вежливым тоном.
– Пожалуйста, садитесь, ваша светлость, – непринужденно сказала ее мать, как будто ее никогда не воспитывали в семье простого портного. – Хотите чаю?
– Нет, не нужно. Мне сейчас не до чая. – Кристофер посмотрел на ее отца и спросил: – Она прочитала объявление?
Эбигейл схватила газету со стола и начала читать дальше. Там говорилось о том, что в одном из ближайших номеров выйдет статья о Мэдингли, и в ней читателям расскажут о новом скандале, связанном с его именем. Эбигейл поморщилась, надеясь, что журналистам не удалось разузнать о том, что Кристофер тайно пишет пьесу. Она продолжила читать, и ее стала бить дрожь.
– О чем там говорится? – спросила ее мать.
– Каким-то образом, – спокойным тоном ответил Кристофер, – редактору стало известно, что по моей вине в обществе может произойти еще один громкий скандал. Я ведь хочу жениться на незнатной девушке, которая к тому же журналистка.
Ее мать охнула, но Эбигейл не посмотрела на нее. Она медленно подняла взгляд на Кристофера и увидела его мягкую улыбку, взгляд, направленный на нее, полный нежности и… и любви? Теплое ощущение счастья волной затопило ее, и у нее закружилась голова.
Ее отец прокашлялся и сказал:
– Генриетта, я полагаю, нашу дочь и ее жениха надо оставить одних.
Эбигейл слышала, как ее мать начала всхлипывать, не в силах сдержать слезы радости.
Кристофер подошел к Эбигейл и заключил ее в объятия.
Он поцеловал ее в макушку, в щеки, потом в губы. Она засмеялась, не прерывая поцелуя, и обвила его шею руками.
– Статья была прекрасной, – сказал он, оторвавшись, наконец, от ее губ. – Майкл поправляется! Я должен был поверить тебе. Я был таким глупцом.
– Нет-нет, ты столько всего пережил и просто не мог знать этого.
– Но я знал тебя. Даже когда ты лгала мне, я все равно чувствовал, какая ты на самом деле. Я знал, что ты отличаешься от всех женщин, которых я знал до тебя, а поскольку я по глупости думал, что «другая» – значит плохая, то старался игнорировать то, что было у меня перед глазами.
– Значит, я не такая уж плохая? – рассмеялась Эбигейл.
– Плохая? – Он вздохнул и коснулся лбом ее лба. – Последние дни и ночи без тебя были сплошным мучением. Почему я сразу не понял, что ради любви можно пойти на многое, не только на скандал? Подумать только, все это время я видел прекрасное доказательство этого, брак моих собственных родителей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79