Заранее предвижу, осенью все списать придется... Мелиорация не сделана, вода до середины лета стоит, осенью опять ничего не соберешь. Только семена губи, расходуй топливо. Машины губи, время трать понапрасну. Двести гектаров, да это же половина площадей бывшего небольшого колхоза! Кому мы врем, кого обманываем? Самих себя. На зерновые насели. И в то же время начинают понимать — корова не даст молока, если ее одной сухой мукой набивать, ей сено нужно. И готов приказ — расширить травосеяние. Как будто земля резиновая... Пойдешь удобрения просить — нету! Ведь давно известно, что у нас растет, а что не растет, специалистов не обманешь, оптимальное соотношение культур тут исторически сложилось. Я-то знаю, что из этих земель с такой техникой и удобрениями выжать можно! — Йоханнес повысил голос от волнения. Ра впервые видел его таким.— Неделю назад приехал к нам тракторист из Тарту, года двадцать два — двадцать три. В армии отслужил, фамилия Тяхепыльд, посадили его на «Беларусь». Он сразу последнюю скорость, сколько выжать можно, и погнал по шоссе. Я увидел такую гонку, говорю главному инженеру: «Ему надо заварить восьмую скорость, иначе собьет кого». Послали на культивирование, так он пошел чесать вдоль. Я останавливаю его на втором круге: «Вас что, агротехнике не обучали, первая культивация — чтобы поле выровнять, ее по диагонали надо делать либо поперек?» Он в ответ: «А не все равно?» И не послушал, по-своему сделал. Потом в мастерской говорит: «Агроном-то у вас... того...— Йоханнес постучал себя пальцем по виску.— Не знает, как поле надо культивировать. Поперек или вдоль — какая разница?» Послал его навоз вывозить, к «Беларуси» разбрасыватель прицепили. Пришли на обед, завмастерской
спрашивает: «Слушай, а куда лопасти подевались?» Тяхепыльд отвечает: «А чего им там висеть, пропали — и ладно, без них проще!» Дело ясное, гнал так, что отвалились. Грубо нарушил правила агротехники, машину поломал — два нарушения, а сам механизатор со средним специальным образованием. Я доложил директору. Парторг, оптимист этот, говорит: «Мы должны молодые кадры воспитывать. Попробуем еще. Дадим новый испытательный срок!» Я в жизни со многими дело имел, и первое впечатление, как правило, оказывалось самое верное Но и парторг тоже прав, сам еще молодой, доверять должен. Оставили Тяхепыльда на работе. Я его на пару лет только старше был, когда главным агрономом назначили, пришлось в совхозе за всю агротехнику отвечать. И отвечал.
Подъехали к хутору, где еще заметны были признаки жизни: из полуобвалившейся трубы жилого дома поднималась слабая струйка дыма. Хлев и другие постройки обветшали, кое-как еще держался сарай, хотя в крыше зияла огромная, поросшая лебедой дыра. Бывший плодовый сад одичал и зачах, посреди сломанных деревьев и мусора валялась, точно памятник погибшей цивилизации, ржавая конная косилка без одного колеса, оно валялось рядом в траве. Бетонные столбы ограды торчали из пожухлой травы; тут же виднелись останки двух-трех ульев. Старый, усталый жилой дом держался еще молодцом, и было видно: не один уж десяток лет никто не прикладывал к нему руку.
— Хозяйка еще держится, не хочет идти в дом престарелых,— сказал агроном.— А крепкий был хутор, работящая семья. Видите, из каких валунов стены выложены.
Вокруг всего этого запустения тянулись к небу обрамлявшие двор высокие ели, когда-то служившие живой изгородью. Не успел газик подъехать, как оттуда выскочил синий трактор — на такой скорости, что не избежать бы столкновения, если бы в какую-то долю секунды Йоханнес не успел среагировать и затормозить, так что Ра ударился лбом в ветровое стекло.
Из кабины трактора выглянул усатый парень. Происшествие никак не отразилось на его лице.
Йоханнес сердито выпрыгнул из машины. Между выехавшим наперерез трактором и газиком оставалась самая малость.
Агроном быстро обошел вокруг прицепа, вернулся к кабине.
— Вы назад-то глядите?
— А чего я там забыл?
— Да зерно же сыплется!
— Ну и что? Зерна, что ли, не хватает?
У Йоханнеса задергался край глаза. Ра видел, чего ему стоило сдержаться.
— Это же ваше зерно, а вы рассыпаете! Народное добро разбазариваете!
Тракторист молчал, глупо уставившись на Йоханнеса. По крайней мере не осмеливался пока перечить.
— Гоните трактор к мастерской!
— Зачем это? Я только оттуда.
— С этой минуты пешком придется ходить. К шефам пойдете камни убирать.
— Камни убирать не пойду.
— Тогда расчет. Кончился испытательный срок. Так нельзя работать. Лучше уж вовсе не работать.
— А я не трактористом сюда пришел, я шофером хотел.
— А шофером и подавно.
Агроном повернулся, сел в газик, резко захлопнул дверцу. Посидел молча, положив руки с набухшими жилами на руль. Пальцы у него были не длинные, но и не куцые. Он пристально наблюдал, как тракторист включил зажигание, дал газ и синяя машина, выпустив из трубы струю черного дыма, тронулась с места. Трактор вывернул на шоссе, вслед за ним послушно повернулись колеса прицепа. Теперь и Ра увидел, как из прицепа стекает на асфальт непрерывная струйка зерна.
— Ну, теперь вы своими глазами видели этого Тяхепыльда,— тихо сказал Йоханнес.— Все они такие, кто на окладе... Такому ничего не дорого, ничего святого нет. Земля всякий час требует заботы, любви, в буквальном смысле слова. А если земля не своя, не святая, нет и любви, тут простая закономерность. Что тут мудрить, руками разводить, отчего, мол, такое творится... Любви не хватает, как везде почти в жизни... И не только в сельском хозяйстве! О чем угодно говорят, а о главном — ни звука!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48