Прикусите язык, Леонардо.
- Тогда я остановлю машину, - сказал я, выходя наружу.
- Позвольте мне, - сказал он, сделав знак роскошной серебристой
машине, стоявшей за полквартала от отеля.
Машина немедленно завелась и подкатила к двери.
- Моя краса и гордость, - сказал он, открывая передо мной дверцу. -
Даже зажигалка на атомной энергии. Что вы о ней думаете?
- Очень просторно, - заметил я, взбираясь на необъятное заднее
сиденье.
- Если захочется пить, есть встроенный бар, - сказал он,
присоединяясь ко мне и нажимая кнопку. Между нами вырос шкафчик с
напитками.
- Нет, спасибо.
- А еще видео с октафоническим звуком, - продолжал он.
- Как интересно.
Он нажал еще одну кнопку, и я чуть не взвизгнул, потому что все сиденье
начало вибрировать.
- Чтобы не отсидеть себе все на свете, когда слишком долго удираешь
от полиции, - пояснил он.
Потом он постучал в светонепроницаемое стекло, отделявшее нас от
переднего сиденья, и водитель-моллютеец опустил заслон.
- Да, мистер Хит? - произнес он через блок-транслятор, который
перевел его речь на чистейший земной.
- В подземный пентхауз, Джеймс, - приказал Хит.
- Слушаюсь, мистер Хит, - ответил моллютеец, снова закрываясь
стеклом.
- Что такое подземный пентхауз? - спросил я.
- Квартира под землей, - усмехнулся Хит.
- Я заметил, что вы называете водителя Джеймсом, - сказал я. - Не
думал, что у моллютейцев бывают человеческие имена.
- Не бывает. Но его настоящее имя я вовсе не могу выговорить, так
что зову его Джеймсом.
Он помолчал и добавил:
- Если я правильно помню, его предшественника звали Оскар.
- Очень приятно узнать, что вы охотно нанимаете не-землян.
- По-моему, я уже говорил, что на Шарлемане их нельзя использовать
в качестве свидетелей, - ответил Хит и опять сделал паузу. - Кроме того,
им можно платить меньше, чем людям, а я постоянно пытаюсь сократить
расходы - правда, без особого успеха. Мое воспитание не позволяет мне
довольствоваться вторым сортом, но увы, никто не подумал научить меня,
как обеспечить себе первый. Моя профессиональная жизнь - сплошная цепь
проб и ошибок.
- Очевидно, вы сделали не так уж много ошибок, - заметил я, -
поскольку вы до сих пор на свободе.
- О, ошибок у меня хватало, - беспечно ответил он. - Но и у полиции
тоже. Просто удивительно, как много времени требуется, чтобы понять, что
при моем положении можно быть вором. Жульничество на бирже, махинации с
правительственными контрактами, политический подкуп - такого можно
ожидать от человека явно богатого и хорошо воспитанного, но вор в ночи?
По-моему, это никогда не приходит им в голову.
- Тогда почему вам пришлось скрываться у меня в номере? - спросил
я.
- Почти никогда, - внес он поправку. - Разумеется, к тому времени,
как они меня поймают, Морита уже попадет к человеку, у которого еще
меньше причин афишировать свое приобретение, чем у меня. А потом я
получу официальное карантинное свидетельство, множество многословных
извинений, и полиция очень нескоро заподозрит меня в следующей краже.
- Это, кажется, весьма удобно, - неодобрительно отозвался я.
- Не говоря уже о логике, - добавил он. - Подумайте, как глупо
арестовывать обычного подонка-неудачника за кражу драгоценного камня или
редкой картины. У него же еле хватает средств на чистую рубашку, как же
он может быть тем, за кем они охотятся? В то время, как мне только на
самые необходимые расходы ежемесячно требуется свыше полумиллиона
кредитов, и это без видимых источников дохода. Если бы полиция логично
оценивала ситуацию, они посадили бы в тюрьму всех богатых бездельников,
и держали бы, не выпуская под залог, пока виновный не признается.
- Очень интересная точка зрения, - признал я.
- И не безосновательная, - продолжал он. - Я совершенно не боюсь
быть ограбленным, когда нахожусь среди представителей немытой массы; но
среди равных себе я всегда вооружен до зубов.
Он повернулся ко мне.
- Запомните, Леонардо: если кто-нибудь скажет вам, что ему не нужны
деньги, немедленно хватайтесь за кошелек и бегите.
- А что делать, если кто-то скажет, что он вор?
- Все мы воры, - сказал он, улыбаясь. - Я просто честный вор.
- Нет ли здесь противоречия? - спросил я.
- Есть, конечно. Кто сказал, что человек не может быть
противоречив? - он выглянул в окно. - Ага, вот мы и на месте.
Я потянулся к ручке дверцы, но он мягко схватил меня за руку.
- Пока нет, - сказал он и включил внутреннюю связь. - Дважды вокруг
квартала, Джеймс.
Обернувшись ко мне, добавил:
- Если вы не возражаете, мы еще минуту-две покатаемся, чтобы
убедиться, что за нами нет хвоста и за входом в мой дом не следят.
- А если следят?
- Тогда я представлюсь соседом и вытащу картину у них из-под носа.
- А если появится настоящий сосед?
- Он перед вами, - усмехнулся Хит.
- Не понимаю.
- Я снимаю в этом здании две квартиры. Подземную - сам, и на свое
имя, а ту, что на шестом этаже - под видом пожилого седобородого
джентльмена, который заметно хромает. Из своей квартиры он выходит
редко, только для того, чтобы соседи его видели и могли опознать.
- Надо ли полагать, что в Океане вы живете под двумя именами?
- Под тремя, - сказал он. - Это утомительно, но никогда не знаешь,
что может пригодиться.
Он снова заговорил в микрофон.
- Довольно, Джеймс. Выпустите нас, припаркуйтесь за квартал и
следите во все глаза за обстановкой.
Автомобиль остановился, мы вышли в теплый, сухой ночной воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82