— Ну почему ты такая высокомерная и неприступная! — посетовала нянюшка. — Некоторые из них пошли на изрядные хлопоты, чтобы по-настоящему развлечь тебя. А ты как сквозь землю провалилась — и от них, и от меня тоже.— Прости, нянюшка, но мне действительно не хочется, чтобы меня развлекали.— Что ж, больше тебе на мужское внимание рассчитывать не приходится, — проворчала нянюшка, проворчала так, словно это и впрямь было для Ребекки серьезным наказанием. — Все махнули на тебя рукой, так что вечер нам предстоит скоротать друг с дружкой.К вящему облегчению Ребекки, так оно действительно и произошло, они с нянюшкой мирно отужинали у себя в комнате. И когда Ребекка уже подумывала о том, чтобы отойти ко сну, вернулся Бальдемар — и настроение у него оказалось препаршивое. Причин своей злобы он женщинам объяснять не стал, ограничившись лишь словами о том, что они покидают столицу завтра же на рассвете. Затем удалился к себе в покои, предоставив Ребекке ломать себе голову над тем, что то ли Ассамблея принесла неудовлетворительные результаты, то ли ее собственное небрежение перспективными соискателями ее руки так рассердило отца.— Ну а теперь ты здесь вообще ничего не увидишь. Вот так-то, барышня!Это оказалось единственным замечанием, которое позволила себе, прежде чем отойти ко сну, старая нянюшка.
Хотя Ребекку и завлекло в водоворот зыбучей соли, ее саму это почему-то никак не затрагивало, и хотя девушке было страшно, ее страх оставался страхом не участницы, а зрительницы.Рука, черная и покрытая шрамами, поднялась из ходящей ходуном белизны и бросила что-то в сторону Ребекки. Плоский предмет медленно поплыл по воздуху, переворачиваясь с одного бока на другой. Одна сторона его была пустой, тогда как на другой что-то было начертано — и Ребекка сразу же догадалась, что это.Потом водоворот иссяк и «поднос» упал наземь, пустой стороной вверх. Шалунья, мех которой сейчас был кроваво-красным, с подозрением обнюхала камень. Потом посмотрела ввысь, на Ребекку, по-прежнему парящую в воздухе, и завыла. Ее тихий вой разнесся во все стороны.— Переверни, Шалунья, — приказала Ребекка. — Переверни камень!Бик осторожно дотронулся до камня передней лапой, затем, в последний раз взвыв, бросился прочь.На камень опустилась нога в тяжелом сапоге.— У меня мало времени на такие дела.Ребекке не было видно, кому принадлежит нога в тяжелом сапоге, но голос этого человека она сразу узнала. Узнала и поразилась, что он, всегда относившийся к ней с такой добротой, ведет себя сейчас столь бессердечно.— Там настоящее, а вовсе не прошлое, — взмолилась она. — И мне необходимо это прочесть.— Только если я тебе это позволю, — возразил он. — А я этого делать не собираюсь.— Прошу тебя.— Сейчас ты мне скажешь, что среди моих врагов имеются и колдуны.— Это так.— И что мне стоит завести придворного мага.— Да!— И дождаться небесных знамений.— Я — Прядущая Сновидения!— Ты безумна.«Посмотрела бы на это Эмер».Нога в сапоге напряглась, втаптывая камень в пыль.«Да и Гален тоже», — послышалось откуда-то издалека.Нога исчезла, и камень сам собою перевернулся надлежащим образом. В письмена впечаталась темная земля, но от этого они стали еще отчетливее.О Л Д У НК З АО И Д Р НР ОЯ С Т Я ДПрежде чем проснуться, Ребекка запомнила все буквы. Глава 32 На следующее утро Бальдемар со спутниками выехал рано. Барон в дороге не жалел лошадей — и в итоге весь караван прибыл в Крайнее Поле поздним вечером второго дня, устроив в пути лишь один ночной привал. На протяжении всей поездки барон был замкнут и раздражителен, безжалостно пресекая любые попытки поговорить. Большую часть пути он провел в седле, пренебрегая сравнительными удобствами крытой кареты, к тому же пребывание на свежем воздухе избавляло его от необходимости отвечать на докучные вопросы. Прибыв в замок, он отдал несколько распоряжений постельничему, после чего проследовал прямо к себе в покои.Ребекка устала, к тому же похожий на бегство отъезд из столицы расстроил ее; тем более, кстати, пришелся приход Эмер, потребовавшей у подруги полного отчета о пребывании в Гарадуне. Разговор их зашел сильно за полночь и прервался, лишь, когда у обеих начали слипаться глаза. Реакция Эмер на услышанное оказалась весьма для нее характерна.— Но ты ведь всего этого не выдумала, разве не так? — спросила она.— Все чистая правда. Клянусь тебе, — сонно пробормотала Ребекка. — После этой встречи в саду Монфор мне даже приснился. И я убедила его показать мне еще одну таблицу. Вот, погляди-ка.— Ну а теперь я не сомневаюсь, что ты совершенно сошла с ума, — заметила Эмер, когда Ребекка показала ей листок бумаги, на котором теперь красовались три столбика загадочных букв. Тем не менее она с интересом уставилась на криптограмму.— Я выясню, что это значит, даже, если потребуется, ценой собственной жизни, — провозгласила Ребекка.Прозвучало это, пожалуй, чересчур драматично.— Не стоит, — возразила Эмер. — А то мне тебя будет недоставать.Она поднялась с места, зевнула.— Пойду-ка я спать.— Спокойной ночи, Эмер.— Спокойной ночи, Бекки. И приятных тебе сновидений.
Как предписывал обычай, Рэдд вознамерился устроить празднество в честь возвращения барона в свои владения. Хотя праздник, на сей раз, был задуман как относительно скромный, постельничий все же пригласил для увеселения гостей нескольких музыкантов. Все эти приготовления оказались несколько скомканными из-за преждевременного возвращения барона, но, так или иначе, празднества не отменили: оно должно было начаться на следующий день сразу же после полудня.Задуманное мероприятие заранее страшило Ребекку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107