Сидорчук жестко блюл свои интересы, забыв и о гидре, и о войне, и о немцах. Вопрос был поставлен животрепещущий:– Гарна-то гарна, та на що вона мени здалась?Гельс-Дрих-Энн понял, что о женщинах мужчины в лесу могут беседовать практически вечно. Три головы в унисон грянули:– Эй, там на берегу, оставьте Марусю в покое!Маметов тем временем храбро ухватил из-под носа у дракона свои сапоги и отбежал в сторону, торопливо натягивая их на бегу.– Однако моя сапоги одевать. Красивый зверя, командир. Можна его домой, до мама брать?– О-ее, – только и вымолвил Салонюк.– Дома тепло, дыня, чай, – принялся перечислять Маметов все соблазны.Гельс-Дрих-Энн от такой наглости сначала несколько оторопел, а затем грозно зарычал:– А ты, урюк-башка, еще раз в сапогах в воде окажешься, к маме в Ташкент не попадешь.Маметов обиделся на неблагодарного зверя, которого уже собирался угощать дынями и чаем, и храбро заявил:– Моя так не сдаваться, моя биться будет!– Ой-ой-ой, как страшно! – не выдержав, захохотал дракон. Затем головы Гельс и Дрих, переглянувшись, дружно изрекли: – Сейчас ты умрешь, но до того Маметов та сорок его бегемотив споють свою останню писню!– Сорок не сорок, – встрял неугомонный Перукарников, – а нашего узбека мы в обиду не дадим!Набычился и Сидорчук:– Який не е, даже в ядовитых чоботах, все одно вин наш!Салонюк выдвинулся на шаг вперед:– А ось хто ты такий, це треба ще выяснить!Чего-чего, а такого поворота мудрый дракон никак не ожидал. Он привык к тому, что является персоной номер один не только во всех волшебных сказках и легендах, но и в многочисленных исторических опусах. Не узнать его в лицо могли только законченные невежды.Голова Дрих широко распахнула глаза:– То есть как кто такой?!– Зверя. Из зоопарка бежать, однако, – убежденно сказал Маметов. И поделился доверчиво: – Моя зоопарк сильно любить.– Тебя в любом зоопарке примут как родного, – не удержался Гельс.Жабодыщенко высунулся из-за спины Салонюка:– Мабуть, ты фашиський прихвостень? – Тут он заглянул в глаза командиру, ища поддержки и одобрения. – Так я кажу, товарищ Салонюк?Перукарникову пришлась по вкусу идея выяснить, кто таков незваный гость:– По-нашему здорово чешешь, о нас кое-что знаешь, а на вид – одному черту известно, кто ты есть! Может, ты вообще вражеский шпион, переодетый в костюм… – Тут он запнулся, потому что не мог себе представить, что это за наряд на вражеском шпионе и на кой ляд он его напялил.На помощь ему пришел Маметов, которому все как раз стало ясно:– Чудо-Юдо, однако!Гельс-Дрих-Энн оскорбился:– Я не Чудо-Юдо, я Гельс-Дрих-Энн! И никакой я не вражеский шпион, а простой волшебник. Говорю на трех тысячах восьмистах пятнадцати языках и могу путешествовать по мирам и временам, поэтому меня каждая собака и каждый жильцутрик знает. Вот, к примеру, вы слышали сказку про Мурципайчик, где беспощадный злодей погибает от руки невинной принцессы?Партизаны тревожно переглянулись и покачали головами. Физиономии у них были явно озадаченные.Дракон заволновался:– Ну как же? А историю про то, как добрый Язьдрембоп задушил своего дядю хвостом внучатой племянницы?Все снова переглянулись, изобразив крайнюю степень непонимания.– Ну тогда, может, вы помните изображение Фомы Вездесущего с вилами в правой руке и медным тазом – в левой?Первым не выдержал все тот же Перукарников:– Помню я Фому, не помню я Фому – а ты здесь при чем?Гидра возликовала:– Ну так он же на мне верхом сидит и бьет меня этим самым тазом по головам. В тысяча триста сорок втором году все разменные деньги выпустили с этим изображением, и они были в ходу вплоть до тысяча восемьсот семьдесят первого, а потом их изъял понтифик Сельжайский и заменил на привычные всем нам платиновые карточки какого-то там Утрастяпского банка.Салонюк внимательно оглядел своих бойцов:– Шо вин каже? Чи то я погано слухаю, чи то погано розумию?Перукарников вспомнил, что лучшая защита – это нападение, и строго вопросил у гидры:– Ты вот лучше расскажи, откуда ты взялся и почему у тебя три головы?Гельс-Дрих-Энн охотно пустился в объяснения:– Я не взялся, тут я тоже живу. А три головы у меня с самого рождения; почему именно три, а не другое число, наверняка не скажу. – Тут он стал что-то припоминать. – Вы про такую речку – Припять – слышали?Подозрительный Перукарников прикинул, отвечать ли шпиону, но после недолгих колебаний все-таки признал:– Положим, слышали, и что?Дракон таинственным голосом:– А то, что именно с теми местами связано происхождение моих трех голов.– Это как такое может быть связано с обычной речкой?Салонюк придержал Ивана за рукав:– Погодь, хай розкаже.Гельс-Дрих-Энн продолжил:– Связано, конечно, не с самой речкой, а с теми местами, где обитали мои предки, – с болотами в районе Припяти. Там родилась моя прабабка, и у нее была одна голова, как у всех нормальных драконов, пока на землю не упала звезда Полынь.Сидорчук заинтересовался:– Яка зирка Полынь, що це за байка?– Это не байка, – нравоучительным тоном произнес дракон, – это легенда, которую у нас в роду передают из поколения в поколение. Так как после того памятного события все мои родственники стали рождаться уже с тремя головами. С тех пор прошло очень много времени и многое изменилось, а я, так сказать, последний трехголовый из моего рода.Перукарников – бывалый материалист, марксист и атеист – не мог оставить без внимания вопрос о ворожбе:– Волшебник, говоришь, а как нам это доказать можешь?!Головы о чем-то пошептались, и голова Дрих изрекла:– Смотрите внимательно: сейчас у вас в отряде командует один Салонюк, а теперь… – Дракон произнес заклинание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103