Особенно если над входом висит такая странная надпись. Припоминая что-то о конях, которых теряют при повороте налево, и деньгах, которые отчего-то исчезают при выборе правостороннего движения, майор робко потянул на себя правую дверь. Она оказалась незаперта.Пустое помещение Дитриха, естественно, не заинтересовало. И он переместился к левой двери. Рассуждал он предельно просто и логично – как и всякий немец на его месте: одно из двух, а третьего не дано. Следовательно, если Хруммсы нет в кабинке справа, он находится в кабинке слева и, конечно, должен был бы запереться. Однако, соблюдая элементарные правила приличия, майор деликатно постучал, прежде чем толкнуть дверь.Дверь подалась так легко, словно только и делала, что гостеприимно ждала посетителя. Морунген приоткрыл ее и, смущаясь, заглянул внутрь. Там было абсолютно пусто и на удивление чисто, как если бы это заведение посещали крайне редко, а хозяева его были просто до одури чистоплотными. Дитрих даже присвистнул, выразив тем самым свое одобрение. Впрочем, германское командование не ставило перед ним задачу инспектировать платные русские туалеты, и барон строго указал себе на это.Прикрыв дверь, он остановился в раздумьях перед входом: Хруммса исчез – это было очевидно, но тем не менее невероятно. Маленький полиглот пропал без единого крика о помощи, будто его вознесли на небо доброжелательные ангелы. Впрочем, набожный Дитрих никогда не слыхал о том, чтобы человека забирали на небо прямо с унитаза.Поглощенный мыслями об исчезнувшем полиглоте, майор фон Морунген забыл о своих подозрениях насчет туалета как замаскированной огневой точки противника. Собственно, противника он уже и не ждал, а поэтому пришел в замешательство, когда строгий голос, доносившийся откуда-то сверху, скомандовал:– Стой! Ру-ки вверх! Кру-гом! Не шевелиться! Не оборачиваться!Вряд ли это ангел, подумал наш герой. У ангелов другой текст. Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться, хоть и невозможно утверждать наверняка. Решив, что если даже это и ангел, то он, должно быть, вооружен, Морунген честно исполнил требования невидимки.Когда он поднял руки, некто тяжело спрыгнул с крыши за его спиной и задал вопрос вопросов:– Злакуздрический кашменчик или жизнь?В воздухе повисла нервная пауза.Морунген не знал, что такое злакуздрический кашменчик, но решил не рисковать. Все-таки отдел пропаганды не зря ел свой хлеб, и Дитрих понял, что ему, похоже, придется лично столкнуться с теми зверствами, которые чинят русские на Восточном фронте.– Жизнь! – бодро заявил он.Незнакомец замялся, словно не рассчитывал на такой ответ. Прикинул что-то в уме, после чего философски заключил:– Ты храбрый воин, но сначала злакуздрический кашменчик!«Видимо, пыток все-таки не избежать», – с тоской подумал Дитрих и приготовился к худшему.Невидимка ощупывал и похлопывал его по всему периметру, проверяя содержимое карманов и кобуры. Не переставая шустрить руками, некто заметил:– Что, красавчик, никак не можешь решиться, какую дверь выбрать?Дитрих издал неопределенный звук. Понимать человека, захватившего его в плен, он отказывался, а потому решил тянуть время, надеясь на то, что от танка подоспеет спасательная экспедиция.– А с кем я имею честь…Он не успел договорить, так как руки незнакомца наконец добрались до внутреннего кармана его кителя и извлекли оттуда кожаный бумажник. Послышался хруст перебираемых бумажек, затем негодующий вопль – и чья-то рука с возмущением ткнула ему под нос купюру, добытую из его собственного кошелька:– Что это тут за усатая киса нарисована рядом с птичкой?С купюры на Морунгена немного грустно и обиженно взирал Гитлер. Майор возмутился:– О фюрере попрошу выражаться с уважением!Голос сердито предостерег:– Спокойно, спокойно, без фанатизма! Просто интересно – ты это сам нарисовал или тебе такое где-то всучили? – И, поскольку Дитрих замкнулся в гордом молчании, уточнил: – Это билеты на концерт, что ли, такие?Морунген насупился и не удостоил нахала ответом – о чем прикажете говорить с таким идиотом? Судя по шелесту и шуршанию, незнакомец продолжал изучать содержимое Дитрихова портмоне.– Женат, дети есть?– Нет, нету, – сердито буркнул майор.– А это кто?Из-за плеча снова высунулась рука и в жесте крайнего негодования предъявила Морунгену фотографию Марты – точнее, не самой Марты, а ее портрета. Того самого, в который барон был влюблен с пятнадцатилетнего возраста. Но не объяснять же в самом-то деле русскому снайперу про свою великую платоническую любовь.Морунген пожалел, что не послушал Генриха и пошел сюда один.– Невеста! – ядовито процедил он сквозь зубы.– Ладно, ладно, расслабься, – предложил некто. – Теперь о главном. Поговорим начистоту.Знакомая рука снова высунулась из-за спины и потыкала в табличку на фасаде.– Ты читал, что здесь написано?На всякий случай Дитрих еще раз пробежал глазами текст.– Да, – наконец подтвердил он. – В чем, собственно, дело?Некто внезапно изменил манеру поведения и голосом воркующей голубки произнес:– А не желает ли котя добровольно вступить в наш чудесный Лазурный Низапутический союз?! – И присовокупил нечто, по всей видимости, весьма заманчивое: – Членам общества – скидки.О каких скидках шла речь, майор так никогда и не узнал. Но понял, что все дело в оплате. Конечно, платить принято только за реальные услуги, но каких только исключений не сделаешь из общего правила, если тебе вот-вот могут пальнуть в затылок.– Может, я просто заплачу вам, сколько скажете, и мы спокойно разойдемся? – предложил Морунген и тут же уточнил с типично немецкой дотошностью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103