Зато ее напугала вполне невинная на первый взгляд сцена: на полутемной кухне Оттобальт и принцесса Галя занимались странным делом. Оттобальт, высунув от усердия язык, вырезал кружки в пласте теста при помощи перевернутого самозитного стакана. Он был весь в муке и выглядел при этом счастливым и довольным как никогда. Галя же с ошеломительной скоростью начиняла кружочки странной смесью из тазика, лепила крохотные пирожки и швыряла их в кастрюлю с кипящей водой. Прямо перед королем стояла глубокая тарелка, полная готовых пирожков. Оттобальт облизывался и сиял.Хуже того, время от времени новоявленные кулинары отрывались от своего занятия и нежно целовались.– Бальтик! – рявкнула тетя. (Король подпрыгнул.) – Что это такое, я тебя спрашиваю?– Пельмени, – ответила «принцесса».– Я не к вам, милочка, обращаюсь! – вскипела королева. – А к своему племяннику.– В вашем возрасте, мадамочка, – поведала Галя певучим голосом, – так волноваться уже нельзя. Здоровьице уже не то.Гедвига задохнулась от негодования. Оттобальт спрятался за Галину спину и выглядывал оттуда с видом напроказившего мальчишки. Мало того что эта нездешняя красавица накормила его потрясающим обедом и тут же принялась готовить не менее потрясающий ужин – так она еще и не боится королевы-тети.– Я думала, ты ненадолго покинул гостей… – начала тетя зверским голосом, – а ты, оказывается…– А не надо было думать, – заявила «принцесса». – Индюк вон тоже думал, дак в суп попал.Король не мог оторвать глаз от своей суженой.Разрумянившаяся от жара, сверкающая очами, уперев в бока округлые полные руки, обсыпанные мукой, – она была чудо как хороша.Гедвига никак не могла взять в толк: ее что, действительно не боятся? Бестрепетной рукой она ухватила с полки тяжеленную вазочку для медомлячного соуса и изо всех сил грохнула ее об пол. Все присутствующие вздрогнули и поспешили ретироваться. Даже Галины аквалангисты сделали слабую попытку сбежать.– А чего это вы чужое имущество портите? – грозно спросила Галя, наступая на королеву. – Свое заведите и хоть все на осколочки. А здесь не надоть скандал учинять!Королева нащупала глубокую тарелку, и ту постигла печальная участь вазочки.– Головой об стену, ежели с разбегу, будет еще громче! – посоветовала Галя.Гедвига потянулась к следующей полке, но ее остановил грозный окрик:– Я кому сказала – имущество не разбазаривать! А то не посмотрю на седины и морщины – так огрею, что пятый угол искать будешь всю оставшуюся жизнь!На кухню на цыпочках прокрался Сереион и встал возле короля.– Великая женщина, – прошептал Оттобальт, с восторгом глядя на Галю. – Королева.– Ее-то и ждал Упперталь все эти годы, – согласился Сереион.– Бесумяки! – пискнула Гедвига. – Ко мне! Взять самозванку!В этот момент она не думала о последствиях этого рискованного шага. Ей было плевать и на грядущие политические конфликты, буде Галя окажется настоящей принцессой, и на реакцию племянника.– Что делать? – Оттобальт схватился за сердце. – Не начинать же войну прямо при гостях?– Вызову гвардейцев, – сказал Сереион и стремглав выбежал из кухни.– Гарри! – сказал один из аквалангистов. – Кажется, эта старуха хочет обидеть нашу малышку!– Это она зря, Билл, – откликнулся другой. – Сейчас мы зададим им перца! Покажем, что такое звездно-полосатый флаг! Только не говори ни о чем ни Мэри, ни Джулии.Билл поднял глаза к потолку.– Не волнуйся, Отто! – повернулась Галя к жениху. – Здесь давно пора навести порядок. Ты только не вмешивайся. Ой! – закричала она. – Пельмени, пельмени вылови ложкой. Да не обожгись! И воду слей…– Да, любимая, – прошептал король.– Ой, – охнула Галя, – та вы, наверное, всем это говорите, проказник.– В первый раз в жизни, слово Хеннерта! – рявкнул потрясенный король.– Бесумяки, в атаку! – заорала Гедвига, плохо понимая, что здесь происходит.– Кисонька моя, – пропела Галя, обращаясь к любимому мужчине, – дай-ка мне вон тот сковородник.
Жабодыщенко тайком заглянул в ящик с минами и, испуганно отшатнувшись, быстро его захлопнул. Глаза у него бегали, лицо побелело.Перукарников заметил, что с товарищем творится что-то неладное, и участливо положил руку ему на плечо:– Ну что, Жабодыщенко, снова съел что-то не то? Чего такой убитый сидишь?Жабодыщенко огляделся по сторонам, поманил Ивана пальцем к себе и горячо зашептал ему в самое ухо:– Ты, Перукарников, все ото шуткуеш. Ты краще сюды подывись, – и с таинственным видом приоткрыл крышку ящика.Иван доверчиво заглянул внутрь, но ничего нового для себя в опостылевшей таре для мин не обнаружил. Там лежали ровными рядами проклятые железяки, которые уже все жилы вытянули из доблестных партизан. С этим надо было что-то делать… И с Жабодыщенко тоже надо что-то предпринять – у парня крышу срывает. Вон глазищи размером с чайное блюдце – уже не может эти мины спокойно видеть. Аж трясет всего.– Ну? – как можно спокойнее спросил Перукарников. – В ящике мины! И что тут особенного? Ты хотел меня этим удивить?Жабодыщенко, заикаясь, проговорил:– А то особливо, що их у цему ящику повинно зараз буты трохи менше.Иван почувствовал, как с каждым словом растет в нем интерес к этой странной беседе.– Как так – меньше? Что ты мелешь? Они у тебя что, по ночам гулять ходят?Микола еще раз огляделся вокруг, не подслушивает ли кто, и признался Перукарникову в страшном преступлении.– Гулять не гулять, а их зараз стильки, скильки завжды було. А так не може буты, тому що я кожного разу, вночи, на прывали, их по одний-дви штуки в кущах заховаю и обратно не беру, щоб нам з тобою легше було ящик носить. Розумиешь?Перукарников понял, что человеческий интеллект – это страшная штука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103