Генрих на мгновение прильнул к смотровой щели заднего обзора и ужаснулся:– О том, что мы оставляем позади себя, даже подумать страшно. Прямо стена из пыли и дыма. Бедные рудокопы – они не смогут пользоваться этими коридорами еще как минимум неделю.Ганс вздохнул:– Да, с вентиляцией у них тут неважно – несколько отсталая технология шахтостроения.– А чего вы хотите? – вмешался в разговор Треттау. – Они же не закупали у нас надлежащего оборудования. Откуда им знать о высоких технологиях?Генрих с удовольствием пожевал орех:– Бог его знает – может, податься после войны в коммерсанты? Открою магазинчик на Ляйземеербузенштрассе, буду возить в Германию экзотические товары из России, как испанцы – из Америки. И муттерхен наконец перестанет переживать из-за моего будущего.Морунген сильнее высунулся из люка: и чуть не врезался головой в каменный свод:– Размечтался! После этой войны наверняка будет другая, на новом континенте. Возможно, в Австралии или в той же Америке.– Как говорят американцы, запишись в армию – и увидишь мир! – невесело пошутил Вальтер.Генрих протянул Гансу новый крака-тус:– Да уж, более дешевых предложений по части туризма не найти.– Почему же, – возразил Келлер. – Еще более дешевый вид туризма был у гребцов на галерах, правда, страну выбирать не приходилось.Морунген не глядя пошарил в танке требовательной рукой, нащупал чье-то плечо и потряс его, давая понять, что ему тоже хочется орехов, он устал слушать, как смачно поедают крака-тусы его подчиненные.– Нам тоже выбирать не приходится, – заметил он. – Но мы – солдаты великой нации, и нас это почему-то должно только радовать. Мы, как рабы на галерах, плывем, куда скажут… – Тут он понял, что глаголет нечто странное, чего ни в коей мере не одобрил бы отдел пропаганды, и поспешно добавил: – Мы несем всем народам свободу от предрассудков и политической ереси, вот.Хотя магазинчик на улочке Тихого Залива… Это там, где на углу кондитерская «У Стефана»?– Она самая, – вздохнул Генрих. – С самыми лучшими в Европе яблочными пончиками и ванильным суфле.– Наверное, я старею, – признался барон. – Но отчего-то я разделяю твою ностальгию по яблочным пончикам.Генрих хотел было возразить, что эту ностальгию майор разделял всегда, даже тогда, когда непосредственно лакомился означенными пончиками, запивая их декалитрами кофе с молоком.Вдруг послышался торжествующий вопль Клауса:– Герр майор, впереди мелькнул яркий свет! Кажется, это выход на поверхность!Дитрих высунулся из люка, насколько позволяла высота свода:– Клаус, остановись, я посмотрю в бинокль!Он покрутил настройку и отчетливо разглядел впереди выход из тоннеля.– Действовать будем по следующей схеме: Клаус заглушает двигатель, Вальтер и Генрих с оружием идут со мной на разведку, Ганс следит отсюда за ходом событий исключительно через прицел пулемета, при этом Клаус сохраняет полную боевую готовность и в случае опасности сдает назад. Вопросы есть? Нет? Тогда за дело.Они крались к выходу так старательно и тихо, будто играли в индейцев. На самом деле все были совершенно уверены в том, что их мытарствам наступил конец. Что сейчас они выскочат из подземного хода и в худшем случае натолкнутся на какую-нибудь войсковую часть русских, которую непременно победят. В лучшем же – встретят своих. А в самом прекрасном варианте – даже не будут арестованы и отправлены в Берлин в качестве военных преступников, чуть было не угробивших секретную машину.Вальтер поежился:– Что-то становится все холоднее и холоднее.Генрих согласился:– Мне тоже. Ну не от страха же это?Дитрих остановил их решительным жестом:– Не нравится мне это: свет очень яркий и оттуда действительно веет очень сильным холодом. Надо еще раз осмотреться.Вальтер прошептал на ухо Генриху:– Кажется, я и вправду замерзаю.– Ну наконец-то мы попали туда, куда надо! Только бы этот выход не охранялся, – обрадованно произнес Морунген.– Неужели видны Белохатки?! – восхитился Диц.Майор отчаянно крутил колесико настройки бинокля:– Белохаток, к сожалению, не видно, но русская зима, как сказал один их поэт, катит уже в глаза. Так что, полагаю, мы у цели.Выбравшись на открытое пространство, танкисты с радостью обнаружили, что они здесь совершенно одни. Правда, некоторые детали пейзажа их немного смутили. Они не так давно покинули высоту и очень хорошо помнили, что высота представляла собой небольшой холмик, поросший лесом, перед которым текла река. В данный же момент знакомым оказался только белый и чистый снег.А перед ними возвышались горные склоны.Еще через несколько минут Генрих натолкнулся на знакомый до боли указатель. На полосатом столбике висела табличка с интригующим текстом:
Прямо – отель «Горные лыжники» – 5 км Двигаться на шум электростанции. Налево – швейцарская граница – 30 км По причине полного обвала на фронте (кто-то зачеркнул слово «обвала» и заменил его на слово «облома») дорога для немецкого транспорта, а также лиц немецкой национальности закрыта до 09.05.45. Направо – бистро-закусочная «Дви ковбасы» – 3 км Двигаться на запах жареных сосисок и пива.
Немцы переглянулись в полном недоумении. Первым затянувшееся молчание нарушил барон фон Морунген:– Опять чепуха какая-то. Мы что, в Швейцарии?Вальтер ошарашенно помотал головой:– Не может того быть, Россия не граничит с этой страной!– Правда, – заметил Генрих, – судя по числу русских шпионов и политиков, этого не скажешь, но все равно странно.Дитрих еще раз вгляделся в мерзкий указатель и прочитал на сей раз по слогам:– Что значит облом на фронте и почему именно до 09.05.45?Генрих выдвинул предположение, которое показалось бы бредовым в иной ситуации, но теперь воспринималось как вполне естественное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103