Многоголосый храп травмировал его тонкую и возвышенную душу. Он же побуждал соображать побыстрее. Вообще-то Оттобальт все эти мыслительные процессы не любил, особенно по ночам. По ночам приличный, уважающий себя король должен спать с чистой совестью, а днем – есть, ну и править своей страной. Когда-то от дяди Хеннерта он услышал мнение, что толковый правитель – тот, кто назначит таких министров, что и без его участия дела в государстве будут только процветать. Мысль показалась Оттобальту неожиданно здравой и крайне полезной. Он ее запомнил и все время пытался воплотить в действительность.Однако сейчас он отчетливо понимал, что никто не примет на себя всю полноту ответственности за дражайшую королеву Гедвигу. Нет такого безумца. Точнее, был – лесоруб Кукс, и что из этого вышло?Внезапно короля озарило:– А может, нам Кукса затолкать на ночь на трон рядом с тетей Гедвигой, чтоб они оба потише храпели? Пока он себе отдельную антихрапную кровать не смастерил.Сереион не слишком восхитился идеей повелителя:– Эх, да кто же на это решится? Такая ответственность, такая ответственность, и даже неизвестно, перед кем – перед вами или перед тетей? – Ему стало страшно от ужасной мысли об ответственности перед обоими Хеннертами одновременно, но об этом он благоразумно умолчал.Король печально огляделся в поисках моральной поддержки и… обнаружил ее. С достоинством, не спеша направился к ночному столику с фруктами и напитками.– Покушать, что ли, раз не получается выспаться?Сереион проследовал за королем, передергивая плечами. И было отчего. Храп сводного хора тети, лесоруба и бесумяков обрел классическую стройность. Он то достигал самых высоких октав, то оглушительно рокотал в нижнем регистре.Если бы здесь был знаток русских обычаев Дитрих фон Морунген, он бы не преминул заметить королю, что сбылась еще одна его мечта. Дело в том, что в некоторых русских храмах – это Дитрих знал наверняка – пели могучие дядьки с голосом мощнее, чем у прославленного Шаляпина. Сей голос так и звался – октава. И вот эту самую октаву он мог бы сейчас услышать, кабы не искал Душара знает где свои несчастные Белохатки.Время от времени лесоруб Кукс принимался свистеть, а тетя – виртуозно подсвистывать. Вольхоллская концептуальная музыка пошла, очевидно, от тех, кто был свидетелем и невольным участником событий этой памятной ночи.Хеннерты, как неоднократно упоминалось, теряли многое: порой – войска, порой – деньги, реже – отвагу и присутствие духа; но аппетит – аппетит никогда! Король взял со стола гроздь сочных набанцев, отделил от нее один плод и принялся вдумчиво очищать его от пятнистой темно-синей шкурки.– У тебя, наверное, тоже голова болит? – участливо обратился он к Сереиону. – Не стесняйся, налей себе яздулейного юккенского мора. Великая вещь – мертвого на ноги поднимет.Гвардеец вздохнул с нескрываемым сожалением:– Мне нельзя, я на службе.– Тогда виски, – проговорил Оттобальт, смутно сознавая, что имеет в виду.– На два пальца, – отвечал не менее ошарашенный Сереион. – Без содовой.Оба тревожно воззрились в темноту. Что такое виски и почему именно на два пальца, они не знали, да и знать не могли. Содовая вызывала отдельное недоумение и вполне понятную при данных обстоятельствах настороженность.– Колдовское наваждение, – выдохнул наконец король. – С появлением дракона все переменилось, все стало каким-то странным…– Все смешалось в доме Облонских, – испуганно подтвердил Сереион.Оттобальт согласно покивал, и очаровательный помпончик заскакал на его колпаке.– И не говори. Я сам все чаще и чаще замечаю, что меня как будто кто-то подменил: по крышам больше не гуляю…– Ваше величество!– А? Что?– Какие крыши?!– Откуда мне знать, Сереион. Знаю, что не гуляю, а по каким не гуляю – кто же мне скажет. Не гулял я никогда в жизни ни по каким крышам. Я что, сумасшедший, с такой высоты брякнуться?– Наваждение, не иначе, – выдохнул Сереион.– А то…Оттобальт откусил кусочек набанца и сиротливо примостился на краешке кровати.– Выпей, чего уж там. Какая здесь, к Ампетрусу, служба?В этот скорбный миг реальность снова изменилась.В реве, свисте и рокоте явственно послышались новые звуки. Да что там звуки? Жуткая брань, изрекаемая громким, пронзительным, незабываемым голосом, который, однако, никто не ожидал услышать в ближайшее время.И вот теперь король и его верный гвардеец, не в силах прийти в себя от нового потрясения, судорожно пытались понять: к лучшему оно все или к худшему?– Ах ты пичкамут сильзяшный!!! – верещал этот нездешний голос. – А вы что стоите, как стадо тумчепегих суричей?! (Снаружи донесся лязг и брязг – очевидно, проснулись и неактивно задвигались рыцари-бесумяки, поставленные на автопилот, который включался в любом состоянии.) Сделайте же что-нибудь с этим небритым язьдрембопом!!! – неистовствовала тетя. – Какая сватихабская сволочь додумалась положить его рядом со мной?!Здесь дивная женщина полностью переключилась на своего соседа по спальному месту, обличая все его пороки и грозя карами, по сравнению с которыми смерть на костре показалась бы вполне приятным пикничком с барбекю.– А ну вставай, сейчас я тебе устрою тупичельский восход!! Разлегся, как у себя дома!Звон и грохот свидетельствовали о том, что под горячую руку королеве попался кто-то из закованных в железо верных охранников и что последнему крупно в связи с этим не повезло.– Перегаром разить? – приступила Гедвига к излюбленной теме об этике и эстетике поведения в обществе отдельно взятой личности. – Не позво-о-олю! Где это видано, чтоб люди так храпели?! За это кто-то ответит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103